В детской больнице отрадно бессоннице.
Боль высыхает от крика, бессильная:
простынь, подушка с печатью казённою,
плачет малыш; одеяло простирано;
а на посту — медсестра разомлевшая,
ей — разнарядка с утра — демонстрация
(бегала, бегала, шло бы всё к лешему!
Скоро таблетки, уколы, прибраться бы,
быстро завиться, крикливо колоннами
двигаться мимо районного "зимнего",
чувствовать стадо тревожно-огромное,
думать, молчать, а кричать не обидное;
ей бы зарплату — чуть-чуть поприличнее,
ей бы чуть веры — не страшно слыть дурою,
ей бы для счастья — мальчишку обычного,
и навсегда позабыть бы о куреве)...
Тяжко прилипла мужская затрещина —
врач проходил, бросил гулкое, должное.
Мол, на посту медсестра ты, — не женщина,
глянь поутру безнадёжного, — пролежни.
В детской больнице тревожно от курева, —
жалкой кроватью волшебница шефствует.
Утром сестрички смеются — мол дура-то —
деток малЫх лечит словом Божественным.
Утром народ майской площадью сердится.
Солнце и флаги — кругом — всё нарядное.
Дура. Счастливая. Нам. Разнарядкою.
Послана свыше сестрой милосердною.