Абстракция судеб являет радость,
Но только время подытожит на покой.
В чреде из дней напутственная благость,
И дум разъятых небом клич чужой.
И обернись: века идут бессмертно
Тяжелой поступью небесных воинств:
Всё там, и суть, и памятно безвестно
Путем страдания принятие достоинств.
То памятников шествие, их скорбны лица.
Иных и вовсе перекошены во злобе.
Любви нет там? Любовь — стыда граница.
И слабая возня в младенческой утробе.
И годы времени, и яркая зарница.
И очи в дол, напутственно к земле.
И сон предчувствия затменьем в гробе.
И вьюга памяти истошно по золе
Сырой, истоптанной ветрами...
Страх жизни сомкнуто губами
Вяло исшепнет молчаньем сути.
Так жизнь стояла, дерзкая от жути
Внутренней, глубинной, вязкой.
И радость тут же во лице. Указкой
Небу быть пространней веры.
Стояла, верила сама чудесно.
Кидая в ночь напутственные взоры.
К земле, к земле. В дол сущий.
Очам в затмении телесном тесно —
Быть созерцателем? Провидцем?
Вот год смотри твой: самый лучший
Уходит в темноту надежды, честно
Себе представь затмение лицом
Своим... во зеркале листа.
Библейского? Как знать. Минута неспроста
Идет лишь кругом, да по цифре лижет
Путь уходящего намерения быть.
Что нами в тьме грядущей сердечно движет?
И отчего так хочется нещадно жить...