Он был обычный паренёк
В моторах разбирался лихо
Чинил и трактор и мопед
Был первым, вечным заводилой
Отец ругал, мать защищала
Ивана вся деревня уважала
Бывало он на долго уезжал
Уже тогда он о дорогах помышлял
Шли годы довоенные, учёба.
ДОСААФ... Война!
Ему тогда лишь 19 было.
Плюс год, на фронт и все дела.
Он поседел в том первом окружении.
В забытой богом деревушке без дорог
Враг бил по избам, на поражение
Прицельным выстрелом в упор.
Горело всё, трава, земля, деревья
И телогрейка, и сапог.
Снаряды падали прицельно
Воронки тлели от домов.
Тогда их выжило не много
В бою погибли все друзья
Винтовка мосина, граната
И мотоцикл без руля.
Собрав остатки боевые под грохот взрывов, лязг брони
из окружения выходили без комбата, в слепую.
На Авось.
Без Связи. Обгорелые в крови.
Он этот бой запомнил до конца
И раны, и осколки, что остались под ребром.
Таких боёв он пережил не мало,
Но только этот до конца запомнил он.
Была весна, холодный май
И под ногами грязь лежала
Земля скрипела на зубах
Кругом война, куда ни глядь, война
Жестокая война... Начало.
Победы были впереди.
Ну а пока лишь окружение.
И если выжил повезло, а нет письмо: Погиб в бою и... С уважением.
Их не считали, письма тоже, а тех кто без вести пропал, совсем.
Всем семьям приходили в эти годы похоронки.
Ивана, дважды по ошибке, он всё жил.
Он бил врага то пешим, то на мотоцикле, штыком, зубами, то прикладом вражескую шваль.
Трофейные детали на ремонт стального друга приходилось с кровью добывать.
В боях встречал любовь, рассветы.
В боях терял друзей, считая километры, что приближали день
который помнит вся страна.
В Париже пил бурбон он за победу,
а в Праге - пиво, шнапс трофейный
под рейхстагом выпивал, но только
в этот день победный он горькую друзьям в могилу выливал.
Прошли года он их искал и в памяти всплывали, места где гибли боевые братья.
От Кёнигсберга 29 километров
На пол пути по направлению на Раушен.
Нашёл своих, их дело не забыто!
О подвигах великих ратных
в пыли дорог стоит бессменный указатель.
Его последний чёрный обелиск...