В заполярном городе Норильск, где жила наша семья, я сильно болел, поэтому, в основном, жил у деда с бабушкой. Но в отдельные годы, когда родители считали нужным, меня возвращали домой.
Тут, на севере, специфика жизни была кардинально иной, чем в Ростовской области. Морозы до -60, нехватка кислорода и ультрафиолета, бедная витаминами еда – всё это не способствовало здоровью, детскому особенно. Поэтому я запомнил уроки облучения в школе, когда весь класс раздевают до трусов, одевают защитные очки и водят хоровод вокруг специальной лампы, излучающей ультрафиолет. Для борьбы с авитаминозом, нас ежедневно заставляли пить рыбий жир. Как я его ненавидел. Но нас силой заставляли выпить одну столовую ложку этой гадости, иначе не получишь гематоген, который тоже вроде как полезный, но очень вкусный. Что интересно, в нашей коммунальной квартире, где проживало 4 семьи, была многодетная семья Корешниковых, дети которой обожали рыбий жир. Почему? Не пойму до сих пор, может у них организм требовал. Но я запомнил на всю жизнь ежедневную картину, когда их мама возвращалась после работы домой, дети вываливали всей толпой и окружали её. Мать доставала из сумки пол литровые бутылки жира, раздавала их детям и они, прямо из горлышка, с жадностью выпивали эту вонючую гадость. Меня прямо тошнило при виде этой картины, а им было не понять, почему я не люблю такую "вкусняшку". Кстати, дети из этой семьи, три девчонки и пацан Вовка, были намного старше меня и частенько шутили надо мной, наивным пацаном, принимавшим всё за "чистую монету". Их "шутки" пару раз чуть не стоили мне жизни. Помню как-то зимой, когда мои родители были на работе, они дали мне пластмассовую куклу голыша и попросили погреть её. В нашей комнате стояла электроплита с открытой спиралью, для подогрева комнаты, которая всегда была включена. Вот на неё то, подлые соседи и посоветовали посадить куклу погреться. Старшее поколение помнит, что пластмасса и фотоплёнка, в то время, горели, как порох. Поэтому из последней мы даже делали "ракеты", запуская в воздух рулончик плёнки из свёрнутой в трубку бумаги. Конечно, кукла, посаженная на раскалённую плиту, тут же вспыхнула и я её, в испуге, сдёрнул прямо на диван, который, тут же загорелся, начался пожар. Провокаторов, конечно же, и след простыл, а я в испуге, спрятался в шкаф. Вот чем хороши коммунальные квартиры, так это взаимовыручкой. Увидев дым, валивший из нашей комнаты, на помощь, тут же, прибежали соседи и вёдрами залили горевший диван и тюлевые шторы. Вечером была грандиозная разборка родителей, с битьём ремнём соседских мальчишек. Меня наказывали по другому – сажали на высокую вешалку, откуда я не мог убежать.
Другой раз, они же, нашли на мусорке старый патефон, из которого шли два оголённых провода и, сунув эти провода мне в руки, попросили воткнуть их в розетку, мол мы пока пластинку принесём и потом сказку послушаем. Я и воткнул. Раздался страшный треск замыкания, я упал, пацаны разбежались. Пробки перегорели, во всей квартире потух свет. Прибежавшие соседи увидели меня без сознания и привели в чувство, облив водой. Помню, что у меня сильно шумело в голове и болели обгоревшие руки, ладони которых, были просто чёрные.
Ещё один мой сосед – Юрка Хохлунов, был моим "заклятым другом". Почему заклятым? Потому что, наши игры с ним, непременно заканчивались дракой. Мать у Юрки, пахала на двух работах и её вечно не было дома, а отец – алкоголик, мало на него обращал внимания. Поэтому он всегда торчал в общем коридоре, поджидая меня для драки. И вот один раз, когда мы дрались, Юрка, чтобы победить меня, не нашёл ничего лучшего, чем стукнуть по моей голове, стоящей в общем коридоре, железной сапожной лапкой. Я орал, из разбитой головы лилась кровь. Мой, выскочивший на шум отец всё понял и, сунув мне в руки швабру, сказал: "А ты чё смотришь? Тебя обидели – дай сдачу!" Я схватил швабру и навернул тёзку ею по голове и, разбил её, тоже до крови. Юрка, заорав белугой, рванул в свою комнату, откуда выскочил его вечно пьяный отец и набросился с кулаками на моего. На защиту моего отца, выскочил другой сосед, а на подмогу Юркиному, его собутыльник, с кем он бухал в комнате. Вскоре уже вся коммуналка участвовала в драке, а мы с Юркой, стояли обнявшись и испуганно смотрели на дело рук своих.
Ещё мне запомнился случай, когда меня мама послала в магазин за молоком с трёхлитровым бидончиком. Но был такой сильный мороз, что на обратном пути я стал просто замерзать, уронил без сил бидон и сел на обледеневший тротуар и просто плакал, не в силах идти. Меня подобрала, какая-то женщина и на руках отнесла к себе домой, она меня просто спасла, по крайней мере, от обморожения. А жила она в том же доме, поэтому, когда я отогрелся, отвела меня в нашу квартиру, где устроила настоящую взбучку моей матери, за то, что она, плохо соображает, когда отправляет такого малыша по 50 градусному морозу в магазин.
Питались мы в Норильске очень плохо. Всё было консервированное и сухое. Все овощи были сушёными и продавались прессованными в больших кругах. Как я ненавидел эти супы, где плавали вонючие, размоченные картошка, лук и морковка, вспоминая вкуснейший бабушкин борщ из всего свежего. Летом, в навигацию, завозили свежие овощи, только для руководящего состава города, комбината и горкома с райисполкомом. И вот когда им на машине, прямо на квартиры, развозили в сетках это богатство, мы, пацаны, бегали следом, подбирая выпавшие из сетки овощи. И когда я гордый, вечером приносил пять свежих картошек и луковицу домой, был настоящий праздник и я купался в лучах славы и благодарности от всей семьи.
Летом, нас северную детвору, отправляли в пионерлагерь, поправить здоровье, но об этом в следующем рассказе.