Леса Аркадии мертвы,
погас времён античных блеск.
Достало бы на всех еды –
вот правда нынешних Небес.
Но, словно непонятно ей,
качает скорбно головой.
О, пасынки ненастных дней,
нас прошлое зовёт с собой
под музыку, что всё скудней.
Лишь теплятся ещё слова.
Где короли битв во главе?
И память-то едва жива
в почти утихнувшей молве.
- Их слава – праздных слов поток, -
школяр, зевнув, пробормотал,
захлопнув заданный урок.
Век королей иных настал.
Великих авантюр земля,
быть может, лишь горящий крик
из груды памяти-угля.
И длится бесконечный миг.
Все алтари лежат в пыли
и голоден забытый дух.
А воздух раскалённый сух.
Нет правды. Мысли зацвели,
а в сердце снов легчайший пух.
И звёздный человек впотьмах
не расположится в умах
и не научит ничему.
О, горе спящему уму.
Ищи, ищи, в реальность снов
внеси хоть чуточку души.
Звезду свою не иссуши.
Заначит сердце твой улов.
Из волн шумящих извлеки
умершего моллюска дом.
И раковины гул с трудом
произнесёт твои стихи.
Пусть песнь лишилась даже нот,
и так прекрасно проживёт.
Сумей понять реальность там,
где форма не живёт в словах,
хотя в словах неплох замах.
Пой, не давая спать летам.
Пора мне уходить в луга,
земля там влажная туга.
И среди трав в могилу лечь
и спать, врастая в запах трав,
и мёртвый взор закатом жечь
и не моргнуть. Закат кровав,
но только он один и прав.
Я счастлив петь пусть даже так
о снах земли, их красоте,
хотя они весьма в летах.
Беда в словах – не те, не те...
Но пусть уж так – во сне, в мечте
уйдёт потери смысла страх.