В детстве из всех сладостей, я больше всего любил сгущенное молоко. Ради него, я готов был на всё. Зная это, мать прятала, купленные про запас банки, куда подальше, чтоб я не нашёл. Но, пока родители были на работе, я не хуже милиции, проводил домашний досмотр всех вещей и таки находил заветный клад. Мать, время от времени, проверяла схованку, поэтому надо было делать так, чтоб подозрение на меня не упало. Для этого в банке делались два мелких отверстия иглой, содержимое через эти миниатюрные дыры, высасывалось. Медицинским шприцем в банку накачивалась вода и дырочки аккуратно замазывались эпоксидной смолой. После затвердевания последней, слегка шлифовалось. Невооружённым глазом заметить что-либо, было невозможно. В первый раз мать, открыв банку с водой, подумала, что это заводской брак, на второй засомневалась и стала меня подозревать. Но в третий раз, она уже была твёрдо уверена, что это моя работа и банка была обследована со всей тщательностью, с применением лупы. Обман раскрылся. Гневная мать отлупила меня ремнём и, глядя мне в глаза, спросила: "Ещё хочешь сгущёнки? – Хочу, - плача ответил я. И так три раза, но ответ был всё тот же. И тогда у мамы родилась, как ей казалось, гениальная мысль. Надо накормить меня сгущёнкой до тошноты и когда мне станет плохо, это вызовет стойкую антипатию к сгущёнке на всю мою оставшуюся жизнь. – Так, значит всё равно хочешь? - сказала она и открыла целых три банки сгущёнки. - На жри всё, - сказала мать, - это всё твоё, только учти, воды, запивать я тебе не дам. Это было её стратегической ошибкой. Если бы я запивал, то съел бы всё и, возможно, мне действительно стало бы плохо. А без воды я смог осилить только две банки и начать третью, но сгущёнка комом стояла в горле и дальше не шла. – Что, торжествующе спросила мать, - не лезет больше в глотку? Нажрался, наконец. - И, довольная, поставила банку на полку, в полной уверенности, что я уже её никогда не трону. На следующий день, с утра пораньше, я пробрался на кухню и стал с аппетитом доедать третью банку, справедливо полагая, что она моя по праву. Проснувшаяся мать,
зайдя на кухню, увидела эту картину и поняла: "Сколько волка не корми…"