Уносили его на рассвете -
Сам подняться с лежанки не мог
И с тоской, как приютские дети,
Всё смотрел на истёртый порог.
Ни досады в глазах, ни испуга,
Лишь усталость от прожитых лет,
Темень затхлую жалкой лачуги
Покидал позабытый поэт.
Может вспомнился край Олонецкий,
Дом, родные, Господний удел...
Чужаком для России советской
Уносили его на расстрел.
И в тюремном глухом коридоре,
Из которого не упорхнуть,
Под холодные лязги затворов,
Открывался незнаемый путь.
Путь, что был им ещё не исхожен,
Путь, лежащий во мгле и во зле,
И ведущий в то Царствие Божье,
Что не смог он узреть на земле.