Шкребется пес приблудный в дверь,
Калитку сквозь хвостом мотая
Вошел во двор, мохнатый зверь,
Глазами честно в дверь страдая.
Ничей. Потерянный. Сырой.
По шкуре дрожь от непогоды.
Не тявкнет даже, что немой.
И лапой в дверь, потугой морды...
Ты тоже чем наказан, друг?
Пришел виниться, или чавкать?
А может мира долгий круг
Не в жизнь тебе не обскакать?
И вот пришел ко мне. И лапой
Да по двери, да просто так...
Весну сменяет летний зной.
И в сердце стон. И ты, чудак.
Впустил. Обнюхал все углы
По дому пробежав, мордатый.
На морде легкий дух золы:
И в печку сунулся, не лапой.
Какой же прыткий ты, бродяга!
Чего еще смотреть решил...
И понял я: то весть от Бога:
Пес тот ничем не согрешил.
Один он в мире, как безродный.
Задымленный печалью сердца.
Потугой совести свободный.
И всем путям в нем — настежь дверца.
И входит. И бытует часом.
Потом идет себе, как был...
И жизнь вмещает бодрым гласом
В рассветы взмахи сотен крыл.
Так время восстает над небом,
И торжествуя, и летя.
Я накормил чем было, хлебом.
И пес ушел, хвостом святя.
Перекрестил его. Присел.
На волглую с дождя ступеньку.
Под сумрак неба крыши сёл
Войдут уж к вечеру. А спозаранку...
Опять забота и печаль.
Иль сотканное чувством сердце.
Годами прожито что — сталь
В сурово ласковом лице.
Но видеть как со стороны
Чем кажешься паюсной жизни.
Так солоно и терпко. Вороны
По тропам скачут, друг, не кисни:
Себе подумал невпервой...
Вставая с легкою натугой.
Час лени бренной, с головой
Уйдешь в раздумья, сам не свой.
Найдешь строку. Увяжешь мысли.
Шутя вцарапаешь их в лист.
Стихами время б люди пили...
Но только крыльев вещих свист, —
Там в небе. Перелет в рассветы.
Они свободны, духом чисты.
Природы всей. Душой раздеты
Пред благом вечной красоты.
***
Мы все порой бываем злы,
Но отчуждением спасаясь,
Вкушаем сердцем от золы
Мечтаний дерзких, опасаясь
Сомнений вещих, что вдосталь
Наинтригуют сердцу веру:
В той вере скомкана печаль.
Возьмешь на палец уха серу,
Потрешь стеснительно. Ужель
Все бытие как сном покрыто
Причудой девственной мечты?
В отрочестве, поди ты, свито
Гнездо достаточности, ты
Берешь лишь образом предчувствие,
Кладешь рукою тень шутя,
Опершись на ступеньку. Счастие
Уходит в ноги: жить хотя.
Движенья требует усердие.
Изменчивости: юный пыл.
А мудрость тешит милосердие.
Иль что еще, о чем забыл.
Проходят ле́та, старше кажешься
Себе, нечаянно прознав...
Что уж весом годами, старишься?
Да не... чего-то подустав
Сел на завалинке, задумался.
Иль то ступени в дом. И пусть.
О чем сердечно истерзался,
Заявит деланная грусть.
Весь диалог с собою крепит,
Дает надежду на судьбу.
Как мысли странны эти. Встретит
Взор легкий неба похвальбу.
И в ширь, и в даль —
Томленья зов. Неисчерпаемость минут...
Судьбу как есть прознал. Не жаль.
И смысла жизни. Но стригут
Шагая стрелки кругом час.
Другой. И время — в свал.
Снутра простужен веры глас.
И будто вечность — сеновал.
Старинно бремя сие. Жить.
Свершать, страстям давая ход.
А псу налил еще попить.
Весь облакался, обормот.