Все окна открыв, опустив занавески,
ты в зале роялю сказала: живи!
Как легкие крылья во мраке и блеске,
задвигались руки твои.
Под левой - мольба зазвенела несмело,
под правою - отклик волнисто возник,
за клавишем клавиш, то черный, то белый,
звеня, погружался на миг.
В откинутой крышке отливы лоснились,
и руки твои, отраженные там,
как бледные бабочки, плавно носились
по черным и белым цветам.
И звуки холмились во мраке и в блеске,
и ропот взбирался, и шепот сбегал,
и ветер ночной раздувал занавески
и звездное небо впускал.
Владимир НАБОКОВ
А я-то думала порою - почему
руками я так нежно говорю
с приятелем своим - роялем белым,
и разговор порой бывает очень смелым!
Мы ссоримся и миримся, потом решаем,
что оба в чём-то были не правЫ,
и вот уже мелодией мы о любви вещаем,
а стены комнаты для звуков уж тесны!
И окна настежь!!! Пусть летит соната,
встревожив звёзды в тёмных небесах!
А ветер, подхватив с пюпитра ноты,
вдруг дирижёром на мгновенье стал!
А мой рояль страдал, и пел, томился,
под пальцами моими таял, словно воск...
А мне казалось - небосвод молился,
и где-то ТАМ внимал мне сам ХРИСТОС...