О, Леонардо, ты учил светить
самим себе, когда в округе полночь.
И я мечтал всю жизнь лишь об одном –
вернуться в твоё время и скитаться
с тобой. О, быть твоим учеником.
И я бы не боялся даже моргов.
Чего уж – дожей, странных королей.
Я всё пытаюсь тщетно повторить
Её улыбку. Зеркало – свидетель:
мне это до сих пор не удалось.
Лишь уголками вниз моя улыбка
отчасти отразилась, как в воде.
Я так мечтал построить махолёт.
Зачем? Для одинокого полёта.
Казалось, грустно небеса делить
с другими пассажирами. Возможно,
поэтому ни разу не узнал,
что значит содрогаться в самолёте.
(А впрочем, деньги тоже ведь предлог.
И ты бы это, несомненно, понял.)
Ты – дверь, что настежь распахнуло в лето!
О, ты бы мне задания давал:
сравни себя и чудищ в океане,
придумай музыкальный инструмент,
узнай, куда впадают эти реки.
Изобрети язык. Построй Ковчег.
И опиши всё то, что невозможно
вообще вообразить и описать.
Но делай это тайно и скрывайся.
Успей всё это прежде, чем они
узнают вес души твоей тревожной.
Ты сам, открыв тревожное sfumato
(«пошло всё прахом»), просто улыбнулся.
Хотя сейчас пошло уже всё дальше –
по-русски говоря,<я зачеркнул>.
Прими же эти строки в знак невстречи,
написанные мной попеременно
то правою, то левою рукой…
23.06.2018