Вечным детям глупости с бездорожием,
Нам давно наплевать, чей там флаг над городом,
Мы на стрёмной улице все прохожие,
А поэтому проще ходить упоротым.
В здешней части света считалось доблестью
Проповедовать, часто затвором клацая,
Но едва покинешь пределы области,
Исчезают семья, государство, нация,
Пропадают верное и обманное,
Тают облачком прошлое и грядущее,
Отпускает кем-то насильно данное,
В клочья бедную душу привычно рвущее.
По тропе, заросшей травой цикорием,
В ****ях между Эросом и Танатосом,
На никем не признанной территории
С ни фига не понятным по жизни статусом
Я вернусь домой - для того, наверное,
Чтобы все изменить, ничего не трогая,
И меня обнимут родные тернии,
Сквозь которые звёзды сулили многое.
Не растает лёд моего безумия,
Но - закат, и ещё соловьи в орешнике.
Я иду к ларьку и невольно думаю,
Как мне вам объяснить, дорогие грешники,
То, что эта помесь модерна с готикой
Постепенно воздействует на сознание,
Подсыпает в пиво жлобам наркотики
И стебется над всякой ***ней заранее.
Вы покажете - вот Господь на облаке,
Разгляжу я там деву полуодетую.
Я не вижу зла в чьём-то облике,
Да и вам увидеть его не советую.
Есть особый слух, есть иное зрение.
Вы свободны, пока ни о чём не помните,
Нараспев читая стихотворение
Перед пропастью зеркала в темной комнате.