(не по Фоме Аквинскому)
Господь мой!
Ты прячешь Свое лицо,
показывая нам лишь наши отражения
и самые заветные мечты.
Потому
каждый знает Тебя – разным.
Добрый человек
знает доброго Бога,
заботящегося обо всех,
на кого человечьей доброты
не хватило.
Властный человек
знает грозного Бога,
Господа воинств,
сокрушающего народы
и славящего победителей.
Человек с пытливым умом
знает Бога правды,
открывающего сокрытые тайны Вселенной
тому, кто умеет видеть.
Робкий человек
знает Бога сильного и надежного,
ни на минуту не выпускающего
этот мир из Своих рук.
Художник
знает Бога, творящего все новое
и делающего невозможное.
Сказочник
знает Бога чудес,
в которых он ни минуты не сомневается.
Сирота
знает Отца,
которого у него не было.
Девица
знает Жениха,
который вот-вот придет.
Мы знаем Тебя таким,
каковы мы сами.
Мы можем говорить о Тебе
только своими словами,
пытающимися поймать Тебя в клетку,
из которой Ты всегда ускользаешь.
Но мы продолжаем попытки,
спорим о Твоем имени,
бьемся друг с другом за право
говорить о Тебе правильно.
Хотя Ты никогда не был причиной войн.
Как никто никогда
не воевал
за восход солнца.
Это не Ты
на наших гербах и стягах.
Это лишь наши войны.
Но ведь так удобно
придумать Тебе имя,
написать его на стягах
и прикрыть ими
всю мелочность
своей борьбы за выживание
или неудавшиеся попытки
что-либо изменить:
это Бог захотел!
это Бог не позволил!
Но это –
не Бог.
Это лишь способ притвориться,
что можно не нести ответственность
за свои поступки.
Мы придумали Тебе много имен:
коротких и длинных,
красивых и страшных,
известных и тайных,
на всех языках мира
Тебя как-нибудь называют.
Но имя Бога
не произносимо ни на одном языке.
Оно написано в сердце –
том сердце,
которого нет
в анатомических атласах.
В той таинственной сердцевине,
что никак не поддается объяснению.
В тайне,
неподвластной науке,
ускользающей
от словесных формулировок,
которую можно увидеть
лишь краем глаза,
о которой можно сказать
лишь ненароком,
к которой можно прикоснуться
только во сне –
в то мгновение,
когда вот-вот проснешься.
В тайне,
вечно зудящей
за краем сознания,
вечно манящей
за границы возможного,
за пределы разумного.
В тишине,
рожденной задолго до языков,
не имеющей описания.
В этой тишине
Ты –
невыразимый Иной,
недосягаемый Сущий,
сделавший
нас
нами.