* * *
Прошла гроза и ветки обломала
c июньских млечно-спелых тополей,
вдыхая в кровь Нагорного квартала
озон, бозоны Хиггса и елей.
Шквал бесновался, градом бил по крыше,
и на ветру гремел сарая лист,
перержавевший, всё своё отживший,
и рокот туч был праведно речист.
А ты, опять дождавшись просветленья
свирепых, но отходчивых небес,
на радостях черкнул стихотворенье,
нырнув с кофейной чашкой под навес –
под бело-синий зонтик полотняный
с рекламной кока-кольною мурой...
И день сиял - жасминовою манной,
лягушечьей зернистою икрой!
И расцветала радуги идея,
объединяя в праздничную весть
Винцента синь и звуки Амадея -
мажорных крыш разбуженную жесть!