Старуха, черная, как смоль,
У дома моего.
Просила хлеба и приют,
И больше ничего.
Но молод, горд, богат и зол,
Смеялся я над ней;
И дрогнул замка пол, навек
Оплел ворота хмель.
Заклятье, страшное, как сон,
во сне бормочет вновь.
Звериный облик будет снят,
Спасение - любовь...
Но страшный голод - спутник мой,
Товарищ мой и брат.
Девиц немало было здесь -
- и встрече был я рад.
Кто знает, радостно ворча
И слизывая кровь,
Не съел ли как-то и тебя,
Тебя, моя любовь?
Во снах, терзающих в плену
Из хмеля моего...
Я - зверь, съедающий тебя,
И больше ничего.
(с) Яна Летт