Человек напился, как свинья,
И ему, должно быть, очень тошно...
Для себя… нечётко, осторожно:
Слава богу, это был не я!
Человек спешил (я — наблюдал),
Каждый шаг ему давался тяжко.
Вот, качнулся, чуть ли не упал,
Наблевал себе же на рубашку;
Долго неосмысленно глядел,
Вытирался полою пиджачной,
Бормотнул про чей-то солитер
И отвесил оплеуху смачно
Сам себе; свалился на капот
Рядом припаркованной машины,
Выслушал с достоинством: «Урод!..
Вижу, как синеют апельсины...»;
Сполз, на полусогнутых ногах
Отошёл, упёрся носом в древо;
Так стоял…
Я думал: «Дело швах,
Как-то пособить бы надо челу».
Подошед, заметил: плакал он -
Слёзы вперемешку с жёлтой слизью...
Сходу взявши в речи верный тон,
Я сказал:
- Товарищ, больше жизни!
Посмотри, как этот мир хорош:
Солнышко, листочки… видишь, птички;
Ты устал от наших мерзких рож...
Не грусти! Сейчас закажем бричку
И — домой, к супруге под бочок;
После сна - целительные граммы
Да под женин грамотный борщок
Со сметанкой; тут скорее в ванну…
Слышишь пенье ласковое струй?!.
Погружаешь дух свой в Ойкумену...
- ...Вон из кадра!.. дуй отсюда, х…!
Не мешай снимать журналу «Смена».