Мне чужда эта слабость:к чужим припадать ногам,
Я готова в себе ежедневно душить врага,
Расчленять его труп и выбрасывать на отшиб,
В закрома, где когда-то были ростки души.
Меня больше не трогают горести юных дев,
Я глуха ко всему, равнодушна к чужой беде,
Под ногами крошится сухая земная твердь,
Я не верю в свою судьбу, а тем паче в смерть.
Я однажды была ведома, и я велась,
На земные утехи, на внеземную страсть,
От которой сошли планеты с былых орбит...
А теперь все остыло, ведь мертвое не болит.
И когда душный мир подгонял все под свой канон,
Я сорвала со стен миллионы святых икон,
Ибо есть богохульство молиться в ночи святым,
Повторяя молитвы, но впредь не внимая им.
И в словах моих правды да истины не ищи,
Я давно отреклась от скопищ и от общин,
И не общество мне прививало хороший тон...
Потому для него я теперь госпожа Никто.
Я плевок поколения , сбой в череде систем,
И в палатах моих я в укрытии черных стен,
Я плюю на могилы врагов, на их свежий дёрн,
Всех, кто этой системою взрощен и погребён.
Я-противник шаблонов, я-истинный враг клейма,
Ибо все, что имеет рамки-уже обман,
Не питаю надежд, что из вязкости серых масс,
Кто-то свыше ещё что-то стоящее создаст.
Потому за такие речи меня казнят,
К счастью, я не войду ни в одну из земных плеяд,
Ведь из всех изобилий особенных каст и сект,
Я борюсь против каждой, а значит и против всех.
И не нужно меня ни заламывать, ни лечить,
Просто кто-то уходит раньше на свой почин,
И в стремленьи не быть обязанной никому,
Я навек отреклась от общества и коммун.
Но порой, когда волх обнажает во тьме оскал,
Когда ведьма себе полнолуние льет в бокал,
То пародия малой вселенной в моей груди,
Жаждет солнечный луч хоть на долю минут пустить,
В это тянущее пространство из Черных Дыр,
Где покоится, похороненный молодым,
Звонкий голос, на миг воскресший, кричит из недр,
Как он жаждет глотка любви из гнилого Вне.