Знаю, ты меня не услышишь, Эли,
Говорила лишь только о деле
Ты со мной, зажимая уши,
Когда я умоляла послушать.
Бесполезно стучаться и биться,
От меня улетала ты птицей
Вольной, словно бескрылый ветер,
Невзирая на дату в билете.
От меня запирала ты сердце
За стальной заколоченной дверцей.
Не враги, не друзья. Кем же, Эли,
Эти годы мы были на деле?
До сих пор я не чую свободы,
Хоть проходят безжалостно годы.
Без тебя, без серебряной флейты,
Жизнь не пахнет клубникой и летом.
Удержать я пыталась в клети,
Ты смеялась - да можно ли ветер
Удержать? Да тем более криком,
Как пощечиной светлому лику.
Знаю, ты меня не услышишь... Эли...
Улетала на полном пределе
От меня. Ни за что не желая
Добираться об руку до края.
Ты не верила. Пряталась. Молча.
Не ждала я, но каждой ночью
Мне казалось, что ты приходила,
Меж лопаток твоих были крылья.
И сейчас... умоляю, не слушай...
Обе знаем, что мир наш разрушен.
Говорю что - сама я не знаю.
Всё лишь грёзы по ложному раю.
Ты прости меня, милая Эли...
Я твердила сто раз, но на деле
Разрушала за камнем я камень,
И тушила тот самый я пламень,
Закрывала который грудью,
В своей вере, что путь будет труден,
Но возможно. Возможно! Возможно?
Прошагать этот путь. Пусть безбожно,
Но вдвоём. Жаль, что это лишь сказка,
И всё это бесплодно, напрасно...
Улетели мы в разные страны,
Каждый сам зализал свои раны.
Уходи, моя милая Эли.
Отпускаю. Мечты догорели.