Июнь - синеглазый мальчик, и я его
запомню в лицо и, скорее всего, на ощупь.
Над городом дремлет крылатое божество
дождя, как остывший уже к ремеслу паромщик.
Вода заливает город, пора забыть
о воздухе и отрастить плавники и жабры:
в моей части света, а может быть, лишь судьбы
ещё не придуманы дирижабли.
Я просто плыву, доверяя себя воде,
не думая ни о чём на исходе суток,
пока не застряну у города в бороде
бумажным корабликом с грузом из незабудок,
пока не укроют с улыбкой меня зонтом,
таким упоительно синим, цвет глаз и неба,
оставив мои объяснения на потом -
и ты не требуй.
Могу объясниться, но надо ли - и кому.
Июньскому мальчику кажется - сам всё знает.
Из водных пучин усмехается Бахамут,
весь вес мироздания нА спину принимая,
а с ним и меня, замеревшую на каче-
лях с книгой в руках, где сплошные моря и горы.
Гуляй до рассвета, мой ласковый и ничей,
возьми, как меня, этот вымокший тихий город.
Когда-нибудь я узнаю, что слаще, чем
заснуть на твоём плече.
Возьми этот город - проспекты и фонари,
домашние сцены и уличные спектакли.
Сегодня мне очень хочется говорить
с тобой, отдавая всё радостное по капле,
и слушать, как птицы спросонок почти сипят,
смотреть, как деревья, обнявшись, слегка покачиваются,
как дождь, выжимая последнее из себя,
всё заканчивает и заканчивается.