и выплеснется тишь в посмертие моё,
замолкнешь, замолчишь и только вороньё
взметнёт картавый гвалт к вершинам тополей,
а грешен, или свят, не знаю - хоть убей,
не отчеркнёшь черту, не подведёшь итог,
как в омут - в пустоту, а дальше - только Бог,
и верь в него, не верь, ему и горя нет:
перед тобою дверь, за ней - и тьма, и свет...