Неодолимое желанье
Скорей постылый кинуть грот
Пленило мутное сознанье.
Преревернувшись на живот
И приподнявшись на колени,
Сокрытые во тьме густой
Всё силился нащупать стены.
Но воздух лишь хватал пустой,
Покуда в мороке могильном
Не обыскавши всё вокруг,
Почти нечувственной в бессильи
Одной из вытянутых рук
Он не нашел себе опору.
Тогда стремленье долгих дней
На вольны выбраться просторы
Все члены сделало сильней:
За острый ухватившись камень,
Он поднялся одним рывком,
И неокрепшими шагами,
Согбенный низким потолком,
Побрёл, облокотясь о стену,
Как узник, после многих лет
Темницы, рабства или плена,
В ту сторону, откуда свет
Из-за угла в глубины грота
Вонзался острием луча.
Но только из-за поворота,
Насилу ноги волоча,
Пещерник вышел еле-еле,
Увидеть чая небосвод.
Лучи ж однако потускнели,
За новый скрывшись поворот
Неведомый ему доселе.
Но устремлённый Иоанн
По незнакомому тоннелю,
Дурманом сладким обуян
Столь близкой и желанной воли,
Ускорил робкие шаги,
Забыв об устали и боли.
В длинну протянутой руки
Ему казалось расстоянье
До выхода из западни:
Лишь шаг и лёгкое касанье -
И ускользавшие огни
Окажутся в его ладони,
А через следующий миг
Рассвет на алом небосклоне...
Но только он угла достиг,
Как всё по новой повторилось
Мерцанье пляшущих огней
За поворотом новым скрылось
Тоннеля, что ещё длинней.
Тогда испуг недоуменья
Хлестнул, вдруг, спину, словно бич,
И Иоанн утроил рвенье,
Заветный силясь свет настичь.
Ему казалось, на свободе
Воздуха свежего глаток
Разлад ума, души и плоти
В мгновенье исцелить бы смог!
Но как за светом он ни гнался,
Тот лишь пугливо отступал,
Лишь таял, мерк и удалялся,
Покуда вовсе не пропал.
Беглец, достигнув поворота,
Наощупь двигаясь едва,
Заместо одного прохода
В смятенье обнаружил два;
И, совершенно с толку сбитый,
Застыл, гадая верный путь,
Несокрушимой тьмой налитый,
Тщась разглядеть хоть что-нибудь,
Малейший самый след заметить:
Узрить моргнувший огонёк,
Услышать звук, учуять ветер -
Любой ничтожнейший намёк ! ...
Но выход истинный иль ложный
Пытался различить он зря;
И сделав выбор невозможный,
От нетерпения горя
И опьянён его отравой,
Решил насчастье, наугад,
И ринулся в проход направо,
Рукою заменяя взгляд.
Преследуя мираж свободы,
Он чуял, как горы сосуд
Всё уже, как пещеры своды
Всё ниже к полу его гнут.
Под нараставшим их давленьем
Идти старик уже не мог,
И, опустившись на колени,
Не чувствуя ни рук, ни ног,
Пополз вперёд на четвереньках,
О камни их стирая в кровь;
Об остры раздирая стенки
Бока и плечи вновь и вновь.
Так плоть истаявшего тела
Всененасытная скала
Кусочек за кусочком ела
И переваривала мгла,
Пока он полз к заветной цели,
Навстречу призрачной зари.
Но вдруг в конце сего тоннеля
Тоннеля обнаружил три.
И похладел. И содрогнулся.
Темнее стала тьма в глазах.
Уже он было обернулся,
Надеясь отползти назад.
Но там, как-будто от обвала,
Барьер нечаянный возник:
Пути назад как не бывало -
Лишь каменный глухой тупик.
Ошеломленный сим ударом,
Вконец утратив мысли дар,
Объятый лихорадки жаром
И впав в отчаянья угар,
Уже путей не разбирая,
Он устремился в лабиринт.
Минуя без конца и края
Щелей смыкавшийся гранит,
Он чувство утерял пространства
И времени утратил нить,
И луч в пречёрном постоянстве
Уже не смог бы различить -
Из памяти уж стёрся образ;
Забыл он вид и ног, и рук;
И, словно дождевик иль полоз,
Весь смысл от бесконечных мук
Утратив, тело влёк наружу,
Когда отчаяния мгла
До края дрогнувшую душу
Наполнила, заволокла.
И так, не разбирая цели,
По подземельям он скользил,
Казалось, дни или недели,
Пока не выбился из сил
В ходу изломанном и тесном;
И столь был узок этот лаз,
Что в истощении телесном
Не смог преодолеть за раз.
Дыша надрывно и со свистом,
Чтоб дух покоем перевесть,
Он лёг на ложе каменистом,
Потуги отложив пролезть.
Надорванные стыли жилы;
Сочилась кровь из тёртых ран;
И кругом голову кружило,
Как кружит щепу в ураган.
В болезненной полудремоте
На миг пытаясь взор сомкнуть,
Он начинал в водовороте
Захлебываться и тонуть.
Он очи отверзал, но вдохом
И так не насыщал живот.
Как рыба, выпрыгнув далёко
На сушу из постылых вод,
Хватая воздух ртом широко,
Но немощна покинуть брег,
Смиряется с постигшим роком
За дерзновенный свой побег.
Так он лежал в плену дурмана,
Без смысла оком тьму сверлил,
Когда, взаправду иль обманно,
Вновь светоч выход озарил
Он, засияв невдруг столь близко,
Так Иоанна ослепил,
Что тот, не взвешивая риска,
Со всех, что в отдых накопил,
Остатков воли, сил и рвенья,
Узнав потерянную цель,
Не тратя доле ни мгновенья,
Метнулся опрометью в щель.
Но место было слишком узким,
И пасти каменной клыки
Пещеру огласили хрустом
Костей, засунутых в тиски.
Взреветь от боли нестерпимой
Он тщился, но не смог вздохнуть:
Скала впилась в живот и в спину,
И всмятку раздробила грудь.
Он, как доверчивая птаха,
Зерном заманенная в сеть,
Крылами трепеща со страха,
Ужасную предвидя смерть,
Метаться, биться, и крутиться
Вперед, назад, во всякий бок
Пытался, но освободиться
Из каменных силков не мог.
Добычу обхватив намертво
Коварный каменный титан
Теряющую силы жертву
Давил, душил, сжимая длань.
Проигрывая смерти битву,
Старик на свет в последний раз
Воззрился, вспомнив вдруг молитву
И ... огнь расплылся и угас.