Представь, что холод отступил, январь остался далеко, по эту сторону земли есть только мёд и молоко, и тёплый утренний туман, июнь, июль в своём родстве... Но если свет в тебе есть тьма, то как ты смог представить свет?
Ты долго шёл дорогой в ад, за леденящим ветром шёл, ты мог камлать и колдовать, и делал это хорошо. Ты знал о смерти и любви – о смерти больше, чем хотел, но свет тебя не уловил, сошёлся клином не на тех.
Глаза прикрыты, я молчу. Ты видишь то, о чём не знал. Что, если к летнему лучу ты приплетаешь нити зла? Как чёрным внутренним глазам не ошибиться в черноте? И что возможно предсказать, когда весь мир осточертел?
Июнь разбит, испепелён, он – серебрящаяся пыль, он станет первым из имён, последним словом ворожбы.
Да будут свет и океан, да будут океан и свет, и тёплый утренний туман, июнь, июль в своём родстве.