Никого здесь нет, и туманная тьма безлика
За моей спиной, необъятна и велика.
Я стою на дороге, и вся моя жизнь уликой
Служит мне (хорошо, что не действует здесь УК).
Я стою на самом заброшенном перекрёстке
Тех дорог, что выводят в зыбучейшие пески,
Тех дорог, что помнят мир первобытно-плоским,
Тех дорог, на которых ветры всегда резки.
Никого здесь нет. Предрассветная тьма прохладна.
Отрекаюсь от прошлого. Пью за него до дна
Этот серый туман.
Я сжигаю свой путь обратный —
Впереди дорога по-прежнему холодна.
Никого здесь нет. Я иду по своей дороге,
Ариаднову нить зажимая сильней в руке.
На меня, отрекаясь, рассветные смотрят боги,
И выводит дорога в зыбучейшие пески.
Предрассветная тьма уговаривает остаться,
Не тонуть, не идти, а стоять, стоять до конца
На одном перекрёстке, не зная конечных станций,
И не видеть больше, не знать твоего лица.
Я иду к пескам, в пески, за пески. Тропинка
Всё становится уже. Всё так же тьма велика.
Никого здесь нет — только я, как в романе Кинга.
Но в конце пути нить сжимает твоя рука.