Прогуляться бы по небу, окуная в солнце руки,
набивать в карманы звезды, словно фантики конфет.
Вместо этого на локти опираясь в страшной скуке,
кухню меряя шагами, переходишь на фальцет.
Ты не смеешь, ты не можешь стать чуть больше, чем виденье,
стать чуть шире трафарета, выйти краской из границ.
И не важно в этой спешке, где среда, где воскресенье:
ничего не разглядишь ты сквозь прикрытый пух ресниц.
Окунуться бы под воду, где сплошь рифы и мурены;
пренебречь бы кислородом, игнорируя сам вздох.
Вместо этого касаясь мокрым лбом сырую стену,
не поймёшь, где верный выбор и не верный чем был плох?
Если можно бы из тела выйти, как из ресторана,
хлопнув дверью, официанту не оставив чаевых,
то глубокие, как прорубь, чувства, рваные, как раны,
можно было бы оставить, будто крошки – для других.
Ты не можешь плыть по небу, бороздя созвездья пальцем,
ты не можешь океаны осушать одним глотком.
Вместо этого ты таешь, словно масло, горьким смальцем,
оставляя свои грёзы
на потом.