А у неё - стрекозиные крылья в блёстках, а у меня - усталый и тусклый взгляд. Она ночует рядом с замёрзшим плёсом и любит смотреть, как в ночи светлячки горят. А я ночую в старом замёрзшем доме, и мне в четырёх стенах холодней, чем там, рядом с замёрзшим плёсом, где в полудрёме зимует лесная фея, моя беда.
Я предлагала: ты поживи со мною! Там ты замёрзнешь, а у меня тепло. Давай я тебя от холодных ветров укрою, мы заживём всем холодным ветрам назло. Но взгляд у меня - усталый и неприятный, а в доме вечно недостаёт огня.
Она говорит: ну пойми, мне нельзя обратно - за зиму крылья высохнут у меня.
И вот, у неё стрекозиные крылья в блёстках, а у меня - одинокий холодный дом; взгляд помутневший, волос почти белёсый, работа и целая жизнь своим чередом.
Когда-то давно - уже и не вспомнить это - коллегами были, подругами были с ней. Она не писала стихов, но была поэтом: верила в единорогов, меня и фей. Она как-то раз отправилась на прогулку.
Её не искали, поэтому не нашли.
Она ушла на край света, где ветер гулко воет, когда отрывается от земли.
Ну, может не так. Но только в её записке - предсмертной, как посчитали, - всё было так. Но точно я знала, что смерть - это слишком низкий, пошлый, пустой для любого поэта шаг.
Мой дом слишком старый, слишком нелепо-мирный - белой вороной между бетонных стен, между домов высотных и многоквартирных дыбится мрачно каркасом своих костей. В него переехала я из многоэтажки, подальше от города и его суеты. Ушла я из соцсетей и с работы даже, зато до леса всего минута езды. В лесу замерзает даже моё дыханье, но в доме моём всё равно ещё холодней.
И кажется - снег никогда уже не растает, и кажется - нет вообще никаких людей.
Зато есть она - весенняя, золотая, в размерах уменьшилась сильно за этот год. Я на неё смотрю - и не умираю, и плавится лёд на реке моих глаз, плывёт.
Здесь тихо, как будто после Армагеддона, и падает первобытный прекрасный снег, и именно с нею я наконец-то дома.
Но ни один здесь не выживет человек.
И фея моя любуется светлячками, а я замерзаю. Но всё равно сижу. Она говорит: если хочешь, останься с нами. Зачем в человечью тебе возвращаться жуть?
И фея моя любуется светлячками, а я любуюсь ею и всё молчу, что завтра две встречи, на курсах моих экзамен, свидание с кем-то - здесь это просто чушь, всего лишь глупые человечьи бредни, которые не стоит и вспоминать.
Я просто сама становлюсь тишиной столетней, и смотрит подруга бывшая на меня.
Я вдруг понимаю отчетливо совершенно, что... не хочу. Уже не вернусь домой.
Мы с феей сидим в лесу на краю вселенной.
Я чувствую: крылья режутся за спиной.