Как-то хмурым ноябрьским утром
Из последних предательских сил
Слесарь Фёдор Михайлович Крутов
На дежурство своё заступил…
***
Был Михалыч душою конторы,
Мог ответить на каждый вопрос,
И, любые держа разговоры,
Не жалел для коллег папирос.
Был он весел, местами приколен,
В меру пил и исправно пахал,
Даже грамотой был удостоен.
В общем – гордость всего ЖКХ.
Если был не особенно пьяным,
Не давая себе возражать,
Молодую уборщицу Анну
Мог он лихо в коморке прижать.
***
Накануне с друзьями сидели –
Пили водку, ругались на власть.
Расходились уже на пределе,
Спотыкаясь и зло матерясь.
Ну а утром, тем пасмурным утром,
Сил остатки собравши в кулак,
Слесарь Фёдор Михайлович Крутов
На работу пришёл кое-как.
И, томимый тоскую похмельной,
В дефиците любви и тепла,
Устранял он протечку в котельной,
Потому что труба потекла.
Подвела бедолагу сноровка –
Не избегнув превратной судьбы,
Он себе между ног монтировкой
Саданул, промахнувшись трубы.
Позабыв про мужское либидо
И отборно кляня белый свет,
Через боль, тошноту и обиду
Он дополз до конторы в обед.
Изумлялись «коллеги по цеху»,
В грубых пальцах мусоля бычки –
«Как же так умудрился заехать?..
Что же будет теперь, мужики?..»
Было Федю по-дружески жалко,
По-мужицки – так просто печаль,
И машина с крестом и мигалкой
Увозила Михалыча в даль…
Вёл себя очень тихо и скромно,
Как в больницу его привезли.
В целом, Федю спасли, безусловно,
Лишь «мужское» спасти не смогли.
***
Так, под спудом сего испытанья,
Расширяя сознания круг,
Изменилось его мирозданье
И Михалыч уверовал вдруг.
Нынче, бросив слесарное дело,
Отрешившись от грешных забот,
Дьякон Фёдор красиво и смело
В местной церкви фальцетом поёт.
Он радеет за храм неустанно,
Его мысли чисты и светлы!..
Только где-то уборщица Анна
Тихо плачет и моет полы…