Он пересёк запретную черту,
Команда "пли!", и залп сверкнул и грохнул.
И он обмяк, поймавши налету
Грамм сто свинца, не скорчился, не охнул...
Он вечно шёл не с теми, не туда.
Ему кричали "стой!", а он не слушал.
Одних всегда прельщали поезда,
Ему ж ревел в полёте ветер в уши.
Ему б успеть дожить до сорока,
А он пошёл вразнос - он был стожильным.
Ему грозили плахи и срока',
А он кричал, мол, сами заслужили.
И вот она - последняя черта -
Как-будто мелом — блёклая полоска.
А он рванул, не видя ни черта,
Что мир за ней не выпуклый, а плоский.
И только "пли!" услышав напослед,
Ушёл туда, откуда нет возврата.
Толь не простой он вытащил билет,
Толь озверел не в меру прокуратор.
Теперь ему, наверно, всё равно,
Что здесь, внизу — плевал он на запреты.
Он в высших сферах там, на небе, но
Порою снятся здешние рассветы