Поворачивается город, обысканный навигатором,
как невидимым солнцем дворы-колодцы,
оставляя свободы белые пятна,
словно нет её вовсе,
обеляя далёкие мелочи, лИца –
их теряешь из вида, роняешь с руки…
Слава воздуху, он так лучится,
что сбрасываешь каменные башмаки,
оставляешь последнее ненужное,
неуклюжую тяжесть в уключинах своего мужества,
разминаешь влажные плечи…
Бабочка цепляется лапками человечьими,
чернеет булавочной головкой,
лепечет про последнюю остановку,
держит тебя тонкими пальцами,
чтобы разжать их высоко над асфальтом,
отпустить –
лети –
и становится легче,
потому что древние белые пустыри,
и слабые надписи на поверхности,
не подверженные смерти,
и площади крошечные просверкивают,
окрылённые чайками,
ты произносишь «о», и тебе отвечают
где-то внутри.
Потому что пока тебя водил навигатор,
они застраивали белые пятна,
присматривали пустыри,
но простор наползает обратно,
возвращается к нам, бурля,
протекает насквозь и листком шевелит.
И не всё, что простор – земля.
А свобода, лишённая родины,
забирается в лабиринт, уходит
в тебя, замирает…
Тихо,
огромный выдох,
ты хохочешь
и возвращаешь её природе.
22.06.2019