Нравится небо на утренней зорьке
С алою пенкой над синью ночной.
Хлеба горбушка под красной икоркой
С рожью подкисшей играет ноздрёй.
Масло коровье, сметана в горшочке,
Мёд, в разнотравье добытой пчелой.
Пахнет знакомо. А я на носочках
Тихо крадусь к своей бабке лихой.
Грохот ухвата и резкое слово
Будят не только меня на заре:
Видно, те звуки услышав, корова
Тяжко вздохнула в ответ во дворе.
Ранью такою пастух собирает
Стадо большое на выпас в луга.
Солнце уже по верхушкам играет
Клёнов, черёмух, резвясь, у пруда.
Трактор натружено гарью клокочет.
В прочем об этом я знал и тогда,
Как и про то, что старательный кочет,
Долг исполняя, не снёс – яйца.
Сёстры спросонья глаза протирают,
Сверху с полатей глазея на стол,
Крытый льняным полотенцем по краю.
Пахнет смолою отскобленный пол.
Шаньги, хлеба и блины ароматом,
Волю к терпенью мне напрочь отбив,
Раньше, чем я был разбужен ухватом,
Ноздри сыскали, меня не спросив.
Яства по пользе, как должно быть пище,
Прост, не затейлив крестьянский продукт.
Мурманск холодный, умеренный Ртищев
Знали, что бабки ховали в сундук.
Сладости – бич современных кормлений,
Что получает с пелёнок дитя.
Страхи и горечь за семь поколений
Всё же придётся пригубить сполна.
Квас и вода родниковая жажду,
Жажду, не прихоть утолят сполна.
Сила бессмертная в капельке каждой,
Если без химии злостной она.
Дождь и роса, опустившись на травы,
Падали часто и с грабель и вил…
Там не шумели на ветре дубравы,
Где я родился и счастливо жил.