1
«Тавро» Пауль Целан, 1949
Мы не спали больше, лежа в часовом механизме хандры,
Сгибая стрелки, как лозу,
А они выпрямлялись и хлестали время до крови.
И ты говорила что-то нарастающим сумеркам,
И двенадцать раз сказал я ты ночи твоих слов,
И она обнажилась и осталась нагой
Одним глазом я смотрел на ее лоно, а другой вплетал в ее волосы,
И обвил между ними запальный шнур из разорванных жил-
И все ближе подплывала к нам юная молния.
«Потусторонность» Пауль Целан, 1960
Сегодня ночью ты перешла в никуда.
Словами я снова вызвал тебя, веря, что ты есть.
Правдиво все и само ожидание правды.
Фасоль карабкается по стене перед нашим окном.
Помни о тех, кто вырастает рядом с нами и смотрит на нас.
У Бога, мы читали, есть часть, некая вторая половина, что отвлекает нас
В смерти, прирастая напоминаниями.
К ней обращен наш взор, с ней
Мы можем обогнуть потусторонность..
«Стоять в тени» Пауль Целан, 1963
Стоять в тени
Зияющей раны воздуха.
Ни для кого, ни для чего стоять.
Неузнаваемым
Для тебя одной.
Со всем,
Что уместилось под этой тенью,
И тоже молчит.
«Черные хлопья» Пауль Целан, 1943
Снег выпал, не принеся с собою света. Уже взошла одна иль две луны, доставив осень мне посланьем под монашескою рясой , лист с украинских терриконов:
“Представь, зима здесь из тысячи зим, в стране, где
широчайшая из рек: небесная кровь Иакова, стекает с топоров. Она превращается
в лед, невиданно красный… и ее в затмении солнца вброд переходит Гетман со всею свитой… Дитя, мне б платок, чтоб я мог укутаться в нем, когда заблестят шлемы, когда
разверзнется розовая глыба земли, когда снежной пылью взвеет останки твоего отца и копыта раздавят песнь кедра…
Платок, крошечный платочек, в который ты учишься плакать, я сберегу тут, пообочь теснины мира, который никогда не зазеленеет, дитя мое, для твоего ребенка.
Кровоточи, мать, прочь осень, сожги меня снег: я искал рыдание в своем сердце, и нашел внезапное дуновение лета, оно было, как ты.
Слезы, пора! Я соткал платок".
«Псалом» Пауль Целан, 1961
Никто не замесит нас снова
Из земли и глины,
Никто не осудит нашего праха.
Никто.
Хвала тебе, Никто!
На радость тебе хотим мы цвести,
Встречая тебя.
Мы были Ничто.
Ничто мы есть,
И Ничто останемся -
- цветущей розой Никто.
Со светлой душою стебля,
С небесной нитью тычинок,
И с венцом, красным от пурпурных слов,
Какими мы воспевали
Шипы.
«Кувшины» Пауль Целан, 1949
За длинными столами времени
Пируют кувшины Бога.
Пьют, опустошая глаза зрячих и глаза слепых,
Сердца исправных теней,
Спавшиеся щеки вечера.
Всесильные бражники,
Они подносят ко рту пустоту, как изобилие,
И не исходят пеной, как ты или я.
«Мандрола» Пауль Целан, 1961
В миндале - что стоит в миндале?
Ничто.
Ничто стоит в миндале.
Стоит, стоит.
В Ничто - кто стоит там? Небесный король.
Там стоит король, король,
Там стоит и стоит.
Локон еврея не станет седым.
И твой глаз - что видит твой глаз?
Он видит миндаль напротив.
Твой глаз видит только Ничто напротив.
В Ничто стоит небесный король.
Стоит и стоит.
Локон еврея не станет седым.
В пустом миндале королевская голубизна.
«Тенебрае заутреня» Пауль Целан, 1957
Мы близко, Господь.
Мы рядом, уже ощутимы...
Вцепились в тела друг другу,
Как будто каждого плоть
Была твоею плотью,Господи.
Молись, Господь.
Молись за нас.
Мы близко.
Сгибаясь от ветра,
Брели мы туда,
Где склонимся над впадиной водопоя.
Мы пришли к водопою,
Господи.
Но в яме была только кровь,
Пролитая тобой,
Господи.
Она блистала.
И нас поразил, увиденный в ней,
Образ Господень.
Мы стояли
С жадно открытыми ртами,
с пустыми глазами.
А потом пили, Господь,
Кровь и твой образ в крови.
Молись, Господь.
Мы близко.
«Фуга смерти» Пауль Целан
Черное молоко рассвета мы пьем его вечером
Мы пьем его днем и утром мы пьем его ночью
мы пьем и пьем
И роем могилу в воздухе где будет лежать
Не тесно
В доме живет мужчина он играет со змеями
Он пишет
Как стемнеет в Германию
О твои золотые волосы Маргарита
Он пишет это выходит из дома сверкают
Звезды Свистя подзывает свою овчарку
Свистя подзывает к себе еврея велит рыть могилу в
Рейхе земли
Играйте приказывает нам танцуйте
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
Мы пьем тебя утром и днем мы пьем тебя
Вечером
Мы пьем и пьем
В доме живет мужчина он змей дрессирует
Он пишет
Он пишет как стемнеет в Германию Твои
Золотые волосы Маргарита
Из пепла волосы Суламифь мы роем могилу
В воздухе там будет лежать не тесно
Кричит нам глубже в землю вгрызайтесь
Вы одни вы другие
Пойте играйте
Пошатываясь хватается за железный штык на поясе
Глаза его сини
Вонзайте глубже лопаты вы одни вы другие
играйте и призывает
К танцу
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
Мы пьем тебя днем и утром мы пьем тебя вечером
Мы пьем и пьем
В доме живет мужчина твои золотые волосы
Маргарита
Из пепла волосы Суламифь он играет со змеями
Он кричит для смерти сладкой играйте
Смерть это мастер из Германии
Мрачнее пиликайте скрипки и мы как дым возносимся
В воздух
Могилу там обретем в облаках где лежать
Не тесно
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
Мы пьем тебя днем Смерть это мастер из Германии
Мы пьем тебя вечером утром мы пьем и
Пьем
Смерть это мастер из Германии глаза его сини
Тебя он встретит свинцовою пулей он тебя встретит
Точно
В доме живет мужчина твои золотые волосы Маргарита
Он травит собаками нас и дарит могилу в
Воздухе
Он играет со змеями грезит Der Tod ist ein Meister
Aus Deutschland
Dein goldenes Haar Margarete
Dein aschenes Haar Sulamitch