Это фрагмент моих записок о недавней поездке в Верколу, родину Фёдора Абрамова. То, что не даёт покоя в последнее время.
Я кинул себе на плечи грабли, влился в колонну, и мы тронулись к дому Фёдора Александровича. Я почти сразу поймал себя на мысли о некоторой неловкости на душе, смущённости. Было для меня в шествии, в нашем обременении граблями, косами что-то… декоративное. Все вместе мы были как декоративный цветок, упорно прививаемый на неудобье, дурной почве. Мы вышагивали по родине Абрамова, Верколе, когда-то богатой и многолюдной, трудовой и сельской. Теперь же в Верколе всего лишь четыре коровы. И вот мы поднимаем пыль, ощетинились орудиями труда, поём, играем… А где же местные? Их нет. Их не было на конференции, их нет почти в нашей большой колонне… Есть участницы хора, организаторы… Уже по дороге домой и дома я горько думал об отчуждённости всякого нынешнего действа, его закупоренности в самом себе, его глубокой автономности. Наши катастрофически многочисленные фестивали, встречи, мероприятия НИКАК не влияют на жизнь. Они – сами в себе. Они для гостей и участников непосредственных. Местных на них нет. Или – почти нет. Польза разве только организаторам, парочке предпринимателей да ещё нескольким веркольцам, приютившим гостей (да и то: какая цена этой пользе!). Приехали гости из Твери, Москвы, Вельска, Питера, Вологды, сами себя потешили и разъехались. Дети? Хорошо, что есть большая группа старшеклассников Татьяны Лариной из школы № 51 Архангельска! Они здесь привычные гости, приезжают каждый год и надолго. Славно это! Но что мы дали самим веркольцам, сотням людей, взрослых и малых? Право, не знаю, что и ответить. Пожалуй, ничего. Так и в моём родном Хозьмино не раз бывало: несколько местных активистов на ярком и многолюдном мероприятии, а «народ безмолвствует». И в зале, и на сцене одни и те же лица – лица гостей и участников. Поэты читают для поэтов, участники фольклорных фестивалей поют и танцуют для таких же, как и они… Творческая жизнь бьётся в неких корпоративах по интересам, зачастую никак не соприкасаясь с жизнью людей ВНЕ их.
Итак, мы шли, а Веркола «молчала»! А позже подумал, что настоящий сенокос обязательно МЕСТЕН и НАСТОЯЩ. Он расположен к абсолютной пользе, лишён внешней праздничности. Серьёзен. Он требует самоотдачи, жертвы даже. Жертвы времени, сил. А мы? Мы были неким призраком прошлого, цветастым видением на «пекашинских» лугах, где когда-то «какая жизнь отликовала, отгоревала, отошла»!