Две лошади во двор пришли тогда.
Стояли, снег задумчиво пиная.
Застыл в недоуменьи у окна я:
Откуда в наши вьюги-холода?
Олени – те встречаются порой.
Потом рога, случается, находят...
А лошади дрожат, но не уходят,
Их ровно две, и каждая – герой.
Не в силах оторваться от окна,
Не сомневаясь в видимом ни грамма,
Я тихо: "Мама, лошади..."
А мама
Глядит –
И ни одна ей не видна.
Узор на стёклах вечною зимой,
А во дворе – темно непроходимо.
"А ну-ка, дай-ка лоб... Ах, Дима, Дима,
Опять температура, боже мой!"
Укладывают. Градусник и мёд.
Себя, опять больного, ненавижу,
И всё шепчу: "Я вижу их, я вижу,
Впустите, или стужа их убьёт!"
Мой гиблый край, мой город-лиходей,
Кресты да снег, да горькая эпоха...
С тех самых давних пор, когда мне плохо,
Я вижу этих странных лошадей.
Пасутся меж сугробами, в снегу,
Настойчивые детские виденья...
Две лошади. Белы, как привиденья.
Им холодно. Но чем я помогу.