На середине странствия земного
я вдруг попал в густой и мрачный бор,
поскольку сбился я с пути прямого.
Как передать, что мой там встретил взор?
Лес был суровый, дикий и дремучий,
ужасный - не забуду до сих пор.
Он даже горше смерти неминучей.
Но благо посчастливилось найти
мне в этом сумрачном лесу под кручей.
Не помню, как пришлось в него войти.
Я будто погружен был в крепкий сон,
когда я сбился с верного пути.
Но все-таки закончился и он –
бор, где в меня вонзалось страха жало.
Перед собою я увидел склон.
Он подымался прямо к перевалу.
Планета, что ведет на всех путях,
в сиянье его плечи одевала.
И сразу начал yтихать мой страх,
что волновал, как озеро, мне душу,
когда несмело брел в лесу впотьмах.
Как тот, кто выбрался из волн на сушу,
еще не отдышась, глядит назад
на море, что бушует, берег руша,
так, к лесу обернувшись, бросил взгляд
мой дух, еще от мрака оробелый,
на путь, что в мертвых превращает всех подряд.
Когда немного отдохнуло тело,
я подыматься начал ввысь,
на горный склон теперь ступая смело
Но мне дорогу преградила рысь.
И шкура ее пятнами пестрела,
в ней легкость и проворство обнялись.
И путь мой заслоняла так умело,
что я все время сталкивался с ней,
и вниз опять спускался то и дело.
Тут солнце показалось из ветвей.
С ним вместе звезд поднялась стая,
что вспыхнула, когда в начале дней
в движение любовь святая
прекрасные предметы привела.
И я воспрял, надежду заново питая:
рябая тварь не причинит мне зла.
Но страх мой не ушел далеко,
хотя была пора сладка, светла:
лев показался, с голодом жестоким
в глазах, и словно дрогнул склон,
когда раздался рык его глубокий.
За ним волчица шла вдогон.
Как будто алчность вся собралась в тощем теле,
что стольким людям нанесло урон.
А мной тоска со страхом овладели
и понял я - по этому пути
к своей теперь мне не подняться цели.
Так тот, кто думал многое приобрести,
теряет разом все, что было.
и плачет : ничего тут не спасти.
Меня волчица ниже оттеснила,
куда лучей не попадает свет,
и я спустился в сумерки уныло.
Внезапно чей-то смутный силуэт
с надеждой я увидел в отдаленье.
Он в тишине почти сошел на нет.
- О помоги, - я закричал в волненьи, -
мне средь пустыни, что беде сродни,
будь человек ты или привиденье!
- Я человеком в прежние был дни, -
он отвечал. - Ломбардец по рожденью,
из Мантуи отец и мать мои.
А я родился в Юлия правленье
и жил при Августе, когда терзало Рим
богам фальшивым поклоненье
Я был поэт, Эней героем стал моим,
что к нашим берегам причалил
когда объяли Илион огонь и дым.
Но ты зачем спустился в край печали?
Что ж путь тебя к вершинам не ведет,
что радости причиной первой стали?
- Так ты - Вергилий? Ты источник тот,
что для потоков речи стал основой? –
спросил, ответ уж зная наперед.
- Свет для поэтов – твое слово,
С любовью и старанием в твой стих
вгрызался снова я и снова.
Меня создал ты! И в стихах своих
копировал я стиль прекрасный твой,
и славы, и почета с ним достиг.
Но помоги! Закрыла путь стеной
волчица, и мои дрожат поджилки,
и нервы сделались натянутой струной.
- Ты выбери другой путь на развилке,
покинь скорей пустынный этот край, -
так отвечал он на призыв мой пылкий.
- Волчица не пропустит - так и знай –
она людей здесь много погубила
и быстро жизни скажешь ты «прощай»
В волчице той такая злая сила,
что алчность не унять ее никак,
как много бы она ни проглотила
Она со многими зверями в брак
вступала и продолжит это дело.
Но пес борзой убьет ее, пошлет во мрак.
И как сосуды драгоценные*, умело
хранить он будет свой народ,
и мудрость, и любовь в Италии пределах.
От унижения Италию спасет.
За это положила жизнь Камила,
Турн, Нис и Евриал погибли в свой черед.
Из городов тот пес погонит силой
волчицу злую снова в ад, во тьму,
туда, где ее зависть породила.
Тебе ж пускаться в путь не стоит одному -
как поводырь, сквозь сумрак проведу я,
к подножьям вечных высей подниму.
Сперва услышишь жуткий вопль, тоскуя.
То души древние, у них надежды нет.
И просят смерть они себе вторую.
Другие безмятежны среди бед:
однажды - веруют, в огне пылая -
их выведут наверх блаженным вслед.
Тебя ж туда введет душа другая -
она достойнее меня во всем
и в горний град свободно проникает.
Меня Правитель не пускает в дом -
я против бунтовал его закона,
таких не хочет в царствии своем.
Хоть он повсюду правит благосклонно,
избранника того счастливей нет,
кого он к своему допустит трону.
И я сказал: - Молю опять, Поэт,
я именем тебе неведомого Бога,
ты выведи меня из этих бед
на свет, тобой обещанной дорогой -
к вратам Петра путем прямым
и к тем, о ком печалишься так много.
Он двинулся и я пошел за ним.
с итальянского перевел А.Пустогаров
Песнь три http://stihi.ru/2020/04/25/7280
* - см. https://www.proza.ru/2008/04/14/382