Прибыли в казарму как раз к построению на вечернюю проверку и перекличку перед отбоем. Очень хотелось упасть и уснуть.
И снова я засомневался: я ломаю Армию, или наоборот? На 10-ю спичку " Прохор" " зрОбыл " из нас настоящих " сплящих людэй". Но его " перещеголял" сержант соседнего по казарме взвода, " отбив" 16 раз своих новобранцев. Кстати, он тоже был с фамилией, оканчивавшейся на "О": РАХУБО. О це гАрна хвамилия, кажу я вам!
Не раз я вспоминал мнение одного собеседника, уже, будучи на " гражданке", - Вся Армия держится на хохлах: неподражаемые служаки!
Наутро случилось ЧП: молодой солдат ночью, записавшись у дневального для отлучки из казармы во двор в туалет, сходил по - малому не туда, а в приказарменную клумбу. И был пойман помощником дежурного по части, проверяющим караул.
Сам же солдат был обязан доложить взводному "Прохору" о своем " преступлении", а доложив, был подвергнут процедуре порицания, стоя перед взводом. Он получил два наряда к ПЭРЭХОДЕ с обязательным заглаживанием проступка: купить в военторговском ларьке три флакона " Шипра" и залить место на клумбе, куда накануне помочился.
Уж распотЕшился над этим болезным пареньком зверь - ПЭРЭХОДА! А РАХУБО продолжил. Но об этом - ниже.
*. *. *
Курс молодого бойца - наивысшая нагрузка на молодых, начинающих ЛОМАТЬ Армию. Ежедневные кроссы по 3 км. На норматив по времени. С полной выкладкой: скатка - шинель, вещмешок, боекомплект, автомат, противогаз, саперная лопатка, каска - всё это вЕсит 36 кг. И бежать, не отставать, с ходу преодолевать " полосу препятствий", ползти по - пластунски, взбегать на бревно " бума", прыгать в бутафорский оконный проем,бросив муляж гранаты, взбираться на высокий дощатый забор...
Тут я вспомнил (уже который раз) старушку - терапевта. Она не советовала мне идти в армию. Моё непреклонное решение служить она утвердила, не смотря на шумы в моём сердце. Но ведь я сам настоял и... попал в образцово- показательную, отдельную, краснознаменную ... школу подготовки сержантского состава.
Меня рвало от перенагрузки на полосе препятствий, не хватало воздуха, голова гудела, но... Я ломал не только Армию, но и себя. И так проходили дни.
В один из таких дней нас, посадив в машины, повзводно вывезли на полигон. В жаре под 40 градусов от тряски и качки в кузове военного КРАЗа у меня неожиданно пошла из носа кровь, когда я спрыгнул со всеми при выгрузке на землю. " Прохор" это заметил и, дав мне фляжку с водой, разрешил умыться и постоять поодаль вне строя, держа голову вверх.
Инженерная подготовка. Эти слова мы восприняли как что - то научное, из тайн высоких технологических достижений современной военной техники. Но... это, не что иное, как... рытьё окопов. Нам на сжатый временнОй норматив каждому предстояло отрыть персональный окоп в " полный профиль" с бруствером. Выдали лопаты. Все с началом нажатия на кнопку секундомера стали копать.
Ну, для меня эта работа была знакома с детства. В 13- летнем возрасте помогал отцу рыть погреб, рыл ямки под установку столбов ограждения, работая в совхозе дома. Но тут попалась земля каменистая, с плотным суглинком и лопата трудно входила в грунт. Было разрешено снять гимнастерки.
Когда я отрыл свой окоп, стараясь, как только мог, мой сосед не дошёл и до половины. Это был тот самый солдат, который накануне помочился в приказарменную клумбу. Он был ослаблен от двух нарядов и измОтан, находясь в рабстве у " второго П", и исходил пОтом, копая уже еле - еле, сопя натужно и стоная.
Из двух взводов, копавших по соседству, чуть больше половины бойцов уложились в норматив; этим была дана команда, отдыхать, и перекурить (было разрешено лечь на траву), а тем, кто не справился и не вырыл окоп, была дана команда зарыть все окопы, заровнять и утрамбовать. Без отдыха.
Внезапно что - то произошло, и послышался чей - то до боли знакомый говорок, - А шо це за санаторый туточки? Чого Усэ лэжать як тюлэни у Грэнландии?" Но это был не ПЭРЭРВА и не ПЭРЭХОДА.
Это был дежурный по полигону старшина (не забуду до крышки!) ПОЛОЖЕВЭЦЬ ПАВЛО ПАВЛОВИЧ, он же - замначальника по инженерной подготовке и, без всякого сомнения, третье "П" , которое нам предстояло перенести - пережить.
И он дал нам себя знать. По его команде мы ползли по - пластунски 200 метров туда (до полигонной мачты) и столько же оттуда. Сам ПОЛОЖЕВЭЦЬ прохаживался меж ползущими бойцами и больно бил палкой по " пятой точке", если она превышала установленную( 30 см.) высоту. Когда мы почти доползали к исходному рубежу, это совпало с прибытием на полигон командира части.
На чистейшем русском ПОЛОЖЕВЭЦЬ с отданием чести и стоя в струнку, доложил, - Товарищ полковник! Молодое пополнение занимается инженерно - боевой подготовкой! - и, съедая глазами командира части, отступил на шаг в сторону, замерев как истукан.
Вольно! - спокойно ответил командир части, - Продолжайте занятия! - и со своими заместителями отправился в сторону штаба полигона. Есть продолжать занятия! - гаркнул ему в след ПОЛОЖЕВЭЦЬ. " Полуживой", - такую кличку ему дали ещё до нас. Но по- настоящему полуживыми бывали все, кто оказывался под властью этого выходца из - под Винницы. Не раз, а десятки раз за весь срок службы мне и моим сослуживцам на себе пришлось почувствовать этого служаку, почти садиста.
Но надо было, стиснув зубы, терпеть. И ломать Армию.
Продолжение следует.