Здравствуй!
… Кажется, что уже не на что смотреть… Долгий шлейф дождя, как послевкусие солнца… Стремясь в театр цивилизации, вдруг попадаю в волшебство глухомани. У поляны цветонаволочи своя эстрада. И в той дальней, заколоченной избушке будто спрятала солнце Кугонаволокская колдунья… Спрятала от всех. Последние всхлипы света ещё пытаются окрасить поляну, но аскетичная колдунья наглухо запирает двери, и на эстраду разнотравья выходит клубящийся Туман.
- Зачем ты прячешь у себя солнце? – стряхивая первые брызги дождя, спрашиваю колдунью.
Мистический смех шелестом проносится по изголовью цветов:
- Тише, тише… Не вспугни свои солнечные воспоминания! Здесь им храниться спокойнее… Лучше…
- А как же те, кто приехал сюда полюбоваться красотами твоих владений? Мы приехали издалека… Мы хотели насладиться солнечным безмолвием… - шепчу ей. А она:
- Полюбите мою землю такой… Полюбите её с туманами и ветрами… Полюбите холодной и остылой! А иначе – легко любить всё то, что умиляет и греет…
… И вот, раздвигая занавес её шептаний, расправляя тиару дождевой взвеси, заступает на эстраду васильков и смолки, властелин туманов – главный актёр во владениях Кугонаволокской колдуньи…
- Зачем? Зачем ты сейчас…? – спрашиваю. – Мы не ждали твоего выхода. Мы хотели по озеру… Мы хотели на Ильинский погост… Мы хотели погрузиться в красоты этого карельского отдаления… Мы хотели найти древние петроглифы на розовых скалах Бесова носа…
- Хотели – найдёте! – отвечает будто из отрешённого инобытия. – В тумане всегда всё таинственней… В тумане лучше отыскивается восхищение…
- Идите! Ищите! – вторит ему колдунья. – Отыщите, и янтарные сосны подарят вам мои аплодисменты! И на золотых часах колдовского леса выпадет вам моя минутка-янтаринка. И явится знамение волшебства…
А ведь и правда, таился в напутствиях колдуньи свой сакральный смысл… Туман закрыл своим паланкином и дальнюю избушку, и поляну цветов, смиренно принимающих нашествие дождя…
Отрешённый театр дождя.
На прощальной эстраде
оставлены всхлипы и листья...
шерсти лисьей клочок - костерок золотистый...
изумрудная шкурка змеи...
хвост от ящерки...
Давний? Вчерашний?
Панцирь, вдавленный в крест черепаший,
и ролей разбежавшиеся муравьи...
И восторги из скроенных жал -
И актёр скорбной участи не избежал,
на незримый погост восходя,
Он себя из толпы добывал,
Допивал,
Добивал
Той вселенской эстрадой,
Онемевшим сцеплением радуг,
Отрешённым, взбешённым
прощальным театром дождя...
… По наветам колдуньи кто-то обязательно должен был заблудиться в тумане. Затеряться, но суметь разжечь костёр на затемнённом берегу… Потеряться и найтись… Выбраться из пещеры отрешённого самосознания… Так оно и случилось. И янтарные сосны на бесоносовском берегу одаривали аплодисментами тех двоих, победивших временное затмение…
… Водлозёрская вода тайнописью своего почтения возвращала походникам привычные берега.
Шёпот Кугонаволокской колдуньи бежал по воде, расширяя пространства театра карельского дождя…
До свиданья!