Стальную плоскость шабрить мне пришлось,
выравнивать по точкам визуально –
я помню правил инструменты специально
под нужным мне углом – не на авось!..
Я стол слесарный помню, наковальню,
плиту притирочную, капли пота, злость
и зубы стиснутые так, как будто кость
в скуластом черепе застряла изначально.
В семнадцать лет не требовал разминки
мой треугольный торс – я крепко сбитым рос
и в полдень воду ледяную пил из крынки...
Дверь кузницы, портреты – профиль Глинки,
чуть выше – Маяковский, Фрунзе, Щорс...
Я шабрил плоскость с примененьем синьки.