в груди ненасытна та часть,
в которой свербит с момента первой утраты.
я прилагал усилия, чтобы плакать.
ты насыщал себя, зарывал в дерн и копоть.
здесь нет оружия, нет острия, урона, -
и потому так легко стою я,
одною ногою в капкане.
рукой закрывая пасть, что зевает,
клыки оголяя.
все слова о чудовище давным давно
презрели мы,
отчего же так радостно,
что пистолет нацелен?
отчего же так холодно, отчего пальцы задрожали,
отчего я стою, утопая в кровавой дани,
отчего пол усыпан тысячами иголок..
проглоти я их все, был бы тогда доволен?
у предательства лиц немерено,
в них захлебывайся,
отучи себя верить шальному взгляду,
звериной поступи
и тогда, конечно же, сотрется из памяти
каждое
обещание,
каждая крупица веры..
чем ты тогда насытишься,
память о нас исковеркав?