Вот мой дневник:
листы, листы, листы.
Увечные слова на долгом марше.
Освободив саму себя от «ты»,
не делаюсь мудрей, а только старше.
Тот день настал. И пара у моста
обнявшись над водою, ждёт разлуки.
И пропасть дней досчитана до ста.
А дальше - лишь отпущенные руки
и тишина.
На дне полно сердец
и ключиков от них
в холодном иле.
Поэт - всегда насмешник и гордец.
Поэт не помнит, как его любили.
Как возвели на хрупкий пьедестал.
Как сбросили с него и растоптали.
Поэт небрит, небрежен и устал.
И много пьёт, и часто ездит в Таллинн.
Сидит там в Мюнди, пишет нестихи,
невдохновеньем мрачным обескровлен.
Придавлен к миру временем лихим,
он слушает, как дождь нисходит с кровли.
Дождь терпелив.
Дождь шелестит: «Пиши,
пиши не ей, пиши отсюда в вечность.
Представь, что умер. Расскажи, как жил.
Как ты мечтал. Как верил. Как беспечно
менял минуты счастья на слова,
на рифмы, как читал сонеты шлюхам.
Как позабыл моря и острова.
Как видел первый снег, вернувшись с юга.
Пиши, пиши...» - и дождь перестаёт
влажнить окно и каплями сочиться.
Вот мой дневник. Вот прошлое моё,
которое в стихи ко мне стучится.
Никто не помнит, для чего рождён.
Но твой характер прорастает в сыне.
А я - могла бы стать твоим дождём,
живой водой над горечью пустыни.