Подборка в литературной газете "Отражение" (г. Донецк, №10, 2007 г., стр. 6)
У ОКНА
Словно эхо последнего зова
тают в памяти образы сна –
и под утро является снова
как живая, родная страна.
Я над ней пролетаю как птица,
вижу всю её: север и юг.
Подо мной лебедей вереница
опускается с неба на луг.
Подо мною на западе реки,
на востоке ревёт океан.
Дом отцов не сменяю вовеки
на любую из маленьких стран.
Там неплохо, я верю и знаю –
но всё замерло там как во сне.
В их долинах тоскуешь летая:
вся страна – панорама в окне.
Им Гагарин – чужой, незнакомый,
а я жить без него не могу.
Так, лишившись родимого дома,
бесприютный, ночуешь в снегу.
Словно эхо последнего зова,
тают образы марева-сна.
...Наяву я без Родины снова,
за стеной у слепого окна.
***
Пробудись ото сна, пробудись!
Видишь: в синем разъёме окна,
словно чей-то весёлый каприз,
проплыла молодая луна.
День ушёл и закат догорел.
Море сеет прохладу и йод,
и дорожка серебряных стрел
подпирает собой горизонт.
Вышли звёзды светить: по одной –
чтобы смог я их все рассмотреть.
До утра над утихшей страной
рассыпается звёздная медь.
Пробудись: рядом горы и лес.
Это стыдно – безмолвствуя, спать.
Ночью больше таится чудес –
их так хочется видеть и знать.
...Не очнулись от крепкого сна
ни Ай-Петри, ни звёзды, ни ты.
За окном продолжала луна
свет уснувшим струить с высоты.
В МУЗЕЕ “МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ”
Я тень Тюленина в музее увидал –
он слушал гида и босой ногою ёрзал,
смотрел задумчиво на свой мемориал,
и на глазах его поблёскивали слёзы.
Сергей Тюленин был ершистый, как живой,
похож в подробностях на собственное фото,
в руке держал мешочек – маленький, простой,
под весом вниз его оттягивало что-то.
Ходила публика по залу, не спеша,
пуская шпильки об одетом плохо гиде,
не замечая бледной тени крепыша –
его, казалось, я единственный и видел.
Экскурсовод честил изменчивость властей,
дрожа от холода нетопленого зала.
Продав за грош ключи сердец и крепостей,
страна Советов потихоньку угасала.
Уже шагали по одной шестой земли
головорезы нарождающихся кланов,
а Кошевой Олег с Корчагиным ушли
под переплёты непрочитанных романов.
Но вот закончил гид, и в стиле «карнавал»
попсовый хит проник в музей с окрестных улиц,
и у Тюленина в котомке – я слыхал –
коктейли Молотова грозно шевельнулись.