Горят в снегу от канделябров блики,
лежит Болконский раненый в бреду...
Грядёт три тысячи семнадцатый великий,
а я по бездорожию бреду.
Ни что с тех пор ничуть не изменилось,
всё так же ядра в воздухе свистят
и уповает всё на божью милость...
Считать по осени приходится опять.
И я считаю:
семь мешков картошки,
две пары лыж, четырнадцать стихов,
пять пар носков, любви чуток в лукошке
и под окном семнадцать лопухов.