в костлявой сморщенной горсти
неунывающего века
похож на нежную креветку
последыш лета августин,
умыт холодною росой,
в молитве о дожде насущном,
ему, которому присущи
явленья горних голосов,
слышны раскаты бурных гроз,
давно бесславно отгремевших,
он занимает места меньше,
чем голубиное перо
в дублёной временем горсти
первопроходца-человека,
он может даже кукарекнуть,
никто ему не запретит.