И снова в стол пишу и выношу на суд ,-
Такое, вот, противоречье, -
Свои, я, мысленные речи,
Свой опыт, свой душевный труд.
Кому не надо, тот и не прочтёт,
А и прочтёт, листнув, как день прожитый,
Чужие мысли – гробовые плиты,-
Уйдёт к другим, кто интересней врёт
О девственных мирах без обнажённых дев,
О давних временах привольной жизни
В садах, ещё не вырубленной, вишни,
Про первородный и порочный грех,
Про льва, змею и про орла,
Деливших меж собою небеса и землю,
О колдовском шаманском зелье,
О том, как сакура цвела
В стране, где красное светило
За море прогоняет ночь,
О том, что под луной, точь-в-точь,
Всё-всё когда-то это было.
Пускай! Для всех есть место в этом мире,
И тем бесчисленных для всех.
Одни нас окунают в смех,
Печалиться зовут другие.
Я тоже здесь ищу себя,
Чтоб отвести куда-то душу,
Туда, где никогда не струшу,
Своё в едино собирая Я.
Нас не было бы без Большого взрыва?
Мы есть, а взрыва не было, тогда?
Я – Робинзон, пропавший без следа,
Я – облако из магелланова пролива.
Исчезнуть не боюсь – уже исчез
И занавес за мной закрылся,
В тайге сибирской, где-то, рысью
Бегу по снегу через лес,
И глазом ворона смотрю
На чьи-то чумы и вигвамы,
Я вьюсь над ними терпкими дымами,
Я в них – огонь, и я - горю.
Горюю домом брошенным в селе
По тем хозяевам, что жили здесь когда-то,
Отсюда уходил солдатом,
На ту войну, где мы погибли все.
Я буревестником лечу,
Над грозным морем с чёрными валами,
Мы никогда не знаем сами,
Что нам, на самом деле, по плечу.
И обретая вновь себя,
Ручьём журчу, рождая реку,
Кричу я миру: ку-ка-ре-ку!
Весь мир во мне и мир – судьба,
Из пробуждений шьётся нить
В ткань жизни тленной и нетленной,
Из плотной пелены, из плена
Она ведёт нас, чтобы жить,
Жить полной жизнью без остатка, -
Кто так живёт, тот навсегда
Уравновесит "нет" и "да"
И хаос сменится порядком.