ПРОЛОГ
Август месяц. Светит солнце, -
Всё по делу и уму.
Стал я, братцы, марафонцем
И скажу вам – почему.
Не спортсмен я, слава богу,
И в пробежках не мастак.
Ковыляю понемногу
(У меня короткий шаг).
Нет костюма и кроссовок,
Не толкаю я снаряд.
Было тридцать, было сорок,
А теперь – под шестьдесят.
И с такого взятки гладки.
Будь- то утром, будь-то днём,
Вместо, стало быть, зарядки,
Сигаретка с кофеём.
Вы, наверное, устали,
К сути я перехожу:
В общем, на седьмом канале,
Режиссёром я служу.
И понять все могут вместе,
Кто догадлив испокон:
Говорил в таком контексте
Я про теле-марафон.
Спросит парень неженатый,
Смыслу здравому назло:
«Что за праздник»? «Что за дата
Двадцать третье то число»?
Рассказать, видать, забыли,
Или просто вспомнить лень:
Харьков наш освободили
От фашистов в этот день.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Что прямой эфир не страшно,
Знаю я не первый год.
Но при этом очень важно
Кто куда его ведёт.
Говорливых, вездесущих, -
Их немного есть у нас.
Намекаю на ведущих,
Ведь о них пойдёт рассказ.
Основная это сила,
Важно каждое словцо.
А у наших этих было
Только женское лицо.
Предъявлять не стоит ксивы,
Имя каждому дано:
Много есть имён красивых
И не очень есть полно.
Спорить с классиком не стану,
Но скажу по мере сил:
Пушкин выпятил Татьяну
И Есенин подхватил.
Про Толстого и Наташу,
Я, конечно же, пойму,
Незнакомкой Блока жажду
И Тургенева Му-Му.
От имён я женских таю,
Говорю им: «Ох» и «Ах»!
Был влюблён когда-то в Таю,
Объяснился ей в стихах.
Принесли «монтажку» скоро,
Тут же понял в этот миг:
Три ведущих марафона,
Но два имени у них.
Про Викторию, конечно,
Здесь отдельною строкой,
В меру тонко, в меру – нежно,
Потому, что я такой!
Красота и ум в почёте,
Двуязычие в чести,
Что «победа» в переводе
Понимаем по пути.
Две Елены: та и эта,
Имя, так сказать, одно,
Но для нашего предмета
Это, право, всё равно.
Знаю я определённо,
(Но, естественно, притих),
Что скрывается Алёна,
Может, где-то среди них.
Очень яркая картина
И красивая навзлёт:
Гримирует всех Марина,
А ко мне не подойдёт!
В аппаратной всё готово,
По часам ориентир
И с команды режиссёра
Начинается эфир.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вышли мы в своей манере,
Слышит ухо, видит глаз:
У прямому, у етері
Попрацюймо певний час.
Нужно сильно постараться,
На дистанцию вступив:
Буде їх (годин) дванадцять,
Як у році місяців.
Послідовність всім відома,
В папірець дивлюсь проте:
То у студії розмова,
То щось з відео іде.
На сюжет вернулись снова.
До сих пор на сердце шов:
Чую голос Горбунова, -
Рано він від нас пішов.
Помнить нам необходимо,
Чтобы не были глухи,
Строки Рыльского Максима
И Кульчицкого стихи.
В город наш пришла невзгода,
Был период тот непрост:
Оккупации два года,
Голод, холод, Холокост.
Та война кровавой стала,
Только Харьков устоял.
Час прошёл. С Мемориала
Мы в эфир даём сигнал.
Хоть сидим, бежим всё дальше,
Гости наши хороши:
Нету пафоса и фальши,
Всё от сердца и души.
Невозможное – возможно.
И кого здесь только нет:
Архитектор и художник,
А за ними – киновед.
Лишь меняются местами,
Говорят по мере сил:
Был директор с ректорами,
Заместитель мэра был.
Дальше – студия другая,
И поехали, пошли:
Никого не напрягая,
В Сад Шевченко перешли.
Время близится к обеду.
В гости к нам пришли потом:
Профессура, краеведы,
Даже лектор-астроном.
Дальше, чисто, про искусство,
(Их без титров узнавай!):
Это, значит, больше чувства
И эмоций через край.
Есть у них талант природный,
Быть непросто в жизни с ним:
Ведь артист, когда народный,
То народом всем любим.
На дистанции запарка,
Но с пути сойдём едва:
Вновь включение из парка,
Там в разгаре торжества.
Значит, множество народу, -
Сосчитать всех не могу.
Пьём по ходу только воду
И испарина на лбу.
Чуть устали (я не скрою)
И конечности свело,
Но дыхание второе,
Как положено, пришло.
Всем совсем не так уж жарко,
И улыбка на лице:
Песня Гурченко про Харьков,
Словно ленточка в конце.
Финишируем синхронно,
Проявляя дух и прыть.
Есть конец у марафона,
Мы же дальше будем жить!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Харьковчан хочу поздравить,
В небе вижу добрый знак.
Кто-то хочет город хаять,
Мол, не то здесь и не так.
Закрути плотнее вентиль
И засунь подальше зло,
Если ты ещё не тремпель
И, конечно, не ракло.
Я не склонен к укоризне
И в пылу своих идей,
Повторюсь, что он для жизни
И, конечно, для людей.
Помню, что до нашей эры,
В годы вечной суеты,
Не такими были скверы,
И дороги, и сады.
По Сумской иду с любимой
От «Советской» всё же я:
То театр проходит мимо,
То – Зеркальная струя.
Ряд домов в модерном стиле,
Сверху кто-то в них живёт.
Жаль, что «Затышек» закрыли,
Не при деле – «Пулемёт».
Выпил пива (жарко стало),
В чью-то доску пальцем ткнул.
Быков машет мне с мурала
И Шевченко подмигнул.
Ильичу пожать ладошку
Не смогу я никогда.
Пропустил навстречу кошку, -
Суеверный, как всегда.
За Госпромом есть «Стекляшка»
И налево поворот.
Здесь в кофейне – чаю чашка
И какой-то бутерброд.
Хоть не пил спиртного, вроде,
Только чувствую – беда.
Глядь, за столиком напротив,
Саввич сам, Сковорода.
С казаком Харько горилку
Продолжает нагло пить.
«Бац»! Себя я по затылку, -
Как такое может быть??!!
Взбудоражены довольно,
Сквернословят, что ни зря.
Я прислушался невольно:
Про татар и про Царя.
То, что Киев, в самом деле,
В пропасть наш народ ведёт,
То, что с данью обнаглели,
Добавляя каждый год.
К ним мужик в пенсне и с тростью
Вдруг подходит. Вот так да.
Говорит (и с явной злостью):
«Бойтесь бога, господа!
Здесь же дети, здесь же дамы,
Замолчите поскорей
И не будьте так упрямы»…
Вижу… Дмитрий Багалей.
В глубине, под тусклым светом,
Там компашкою одной:
Гиршман, Тринклер и Бекетов,
И Алчевский с Потебнёй.
И Каразин в шляпе справа,
И Старицкий (без усов),
На торце сидит Ландау,
На другом - Барабашов.
Три стола соединили,
Потому, что много их.
Рукава все закатили,
Если, что – дадут под дых.
Все расставили акценты
(Кто-то молод, кто-то стар):
Что они - интеллигенты,
Но ответят за базар.
Назревала драка вскоре,
Замер я, ни чик-чирик.
Непреклонным был Григорий,
А казак немного сник.
Видно, распри все достали,
Не поймёт, кто – враг, кто – друг.
Свистнул он в полуподвале:
Лошадь каменная вдруг.
На неё он прыгнул смело.
Был решающий момент:
В меру быстро и умело,
Ускакал на постамент.
Завершился миг бесовский
Через запад – на восток.
И Гулак, что Артемовский,
Заказал ещё по сто…
Утро. Слышу где-то фоном,
Как жена на ушко мне:
«Утомился с марафоном
И кричал всю ночь во сне».
Помечтаю о покое
Среди ночи, среди дня:
Ну, приснится же такое…
Харьков, я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
ЭПИЛОГ
Может, я на вид не броский,
Но пишу по мере сил
И, как Игорь Факторовский,
Здесь поэму вам сложил.
Коль меня узнает кто-то,
Подходи на риск и страх,
На приветствие, охотно,
Я отвечу всем… в стихах!
29 августа 2019 года
город Харьков