Спасибо, наверное, старой зиме
Да гуслям, что сладко играли.
В глухой, позабытой и Богом корчме
Друзья за столом пировали.
Один богатырь, светло-русый Иван,
Дружинник московского князя.
Другой – забулдыга безродный цыган,
Дитя неразборчивой связи.
Где встретились, как подружились они,
Доподлинно нам неизвестно.
Сидят, словно матери общей сыны,
Поют разудалую песню.
Нет счёта подаркам у старой зимы,
Сияют надменно и ярко!
Но тайная прелесть хозяйки корчмы
Дороже любого подарка.
А очи её чёрной ночи черней,
Уста слаще ягоды спелой.
Растратишь казну, проворонишь коней
За взгляд, и лукавый, и смелый.
А гости, хмелея, ревниво глядят,
Готовят обидное слово.
- Ну что же, ты пьян, мой чумазенький брат,
Ложись – завтра день будет новый.
- Нет, врёшь, многогрешная ты борода.
Ты жалкий хвастун и невежа.
- Отродье цыганское, выйди сюда,
За слово обидное врежу!
И бились они – затрещала корчма,
Завыла от страха хозяйка.
За окнами мирно дремала зима,
Ни холодной ей и ни жарко.
Что ей окровавленный дракою пол,
Цыган, умирающий трудно!..
- На горе затеяли глупый наш спор…
Дружище, спи сном непробудным!
Дай кровь с уголков твоих губ оботру,
Приглажу чернявые пряди.
Тебя схороню я в лесу поутру
И совесть пропащую рядом.
Иван наклонился, а раненый друг
Открыл угасавшие очи:
- Так, значит, в плену у безжалостных вьюг
Оставить, Иван, меня хочешь?
О нет, я не стану тебя проклинать:
Нам смерть будет общей супругой –
И острый кинжал по саму рукоять
Вонзил в сердце лучшего друга.
За окнами мирно дремала зима,
Ни холодно ей и ни жарко,
Горела лениво без ветра корчма,
Бежала в испуге хозяйка.