Пока душа не Объята молчаньем
и воздух не пронзён до дна
моторов рёвом,
о чём он думал этим утром ранним,
яснея взором.
Придёт пора и клином журавлиным,
среди своих, с другими наравне,
порывом увлечён непоправимым,
он поплывёт сквозь гулкое пространство,
пронзённое огнём непостоянства,
под стать Неопалимой купине,
туда, где среди грохота и дыма,
в тот миг, когда вся жизнь проходит мимо,
немыслимой ценою этой жизни
заплатит он безжалостной отчизне.
Никому нет дела
ни до кого на свете.
Всё что в душе кипело,
Божественный знает ветер…