(мистическая повесть «Сибирский Сказ о любви»,
предыдущий фрагмент: «23. Я паутиной страх совью!»
http://www.stihi.ru/2019/09/06/3702.
С тайгой сравнивший рай былинно врёт.
Не лишь медведь в тайге малину рвёт.
Пора на вахлака равнять вам образ:
в разбойничьей душе кровава морось.
Лютующий без удали урод
моральный... осторожен: он матёр – мразь!
Кто в праздности, тому работа – тормоз.
Спешащему на смерть – дай Лету вброд.
Никто не набросает под топор роз –
они для тех, кого топор добьёт…
...Мечты с Судьбою часто ходят порознь,
хотя и от небесных всё доброт.
Судьба – гадюка или скромный полоз?
По воле Божьей не прервался род.
Тесть умер. Жизнь зятька пошла вперёд…
…Не может закрутиться без опор ось
смертей, и дьявол сделал поворот…
– …Воистину, храбра у тестя поросль! –
Федот не закрывал от счастья рот,
спасительнице кланяясь аж в пояс. –
Теперь тебе, Ульяна, я по гроб
своей обязан жизнью! Нынче чтоб
согласие дала на переезд к нам –
ко мне и Насте – в город на житьё!
Добром мать встретит двух, и даже трёх,
любимцев у себя – жить будем с блеском!
К тебе и к Насте мать, как к двум невесткам,
сердечно отнесётся – перетрём
мы с нею тему после похорон, –
коснулся взором он со всех сторон
постромок. – Тут уж место чёрным лентам.
Гляди, слетелось сколько к нам ворон!..
Да лучше бы летало за ворьём!..
Ульянку причислять к сиротам? Хрен там!
Ульянка с городским себя двором
картинно совместила. С позументом!
Глаза у девки высохли моментом:
– Жить с матерью мы будем вчетвером?
Не зря, видать, мечтаю я о медном
огромном самоваре – ты намедни
болтал, что закупил себе в свой дом.
А я бы чаю выпила несметно!
Для цвета морды мне ничуть не вредно.
Для Феди никогда не стану льдом,
а буду улыбаться беззаветно.
Пытаться нас рассорить будет тщетно…
. . .
Нашли Крысана мёртвым – он судом
был призван Божьим. Но… собственноручно
Ульянка утешала зятя – кучно
себя со всех сторон ему бедром
иль грудью выставляла, право, жучка!
Все прелести подставила поштучно.
Под карканье ворон Федот с трудом,
но начал улыбаться чередом.
Воронам на купца глазеть не скучно.
Он так был омрачён, что ярким днём
все жилки в нём ходили ходуном,
ведь холод Смерти рядом, в сердце – стужа!
Жизнь… Смерть – как между ними мал проём!
На тело тестя зять глядел натужно,
сказав: – Мы все когда-нибудь умрём,
но прежде будем долго жить и дружно.
Вновь чувствую себя сейчас орлом
я внутренне и, стало быть, наружно.
Живая невредимая, как нужно,
жена моя мне выше всех наград.
А Настя благодарный чистый взгляд
с «орла» переводила на Ульяну.
Ужасен час – не всё к финалу славно…
* * *
…Маслак канючил со слезами в лад.
Взор стал увёртлив – совесть он транжирил,
а лисий нос стал зримо длинноват.
– Как брата, я прошу тебя, глянь шире
на то, что я с Крысаном дебоширил,
а пред тобой ничем не виноват!
Ханжу суровый кучер взором «шилил»:
– Ох, вижу, что хвостом виляешь, или
рассчитываешь клад не отдавать.
Молись без передышки, чтоб могли, лис,
мы выйти на закладку. Худоват
ты выдержать, коль что, мой кнут, собрат!..
…Глаза у конвоира округлились
при виде дуба не в один обхват.
Наверное, за триста лет так вырос!
Вор около дупла встал, как у врат,
зовущих вглубь себя и вглубь столетий.
Вот только высоко ворота эти
раскрыли над зёмлёй широкий зев.
– Богатства хватит тут тебе до смерти.
Забудешь про свои кнуты и плети, –
в кусты плут зыркал, словно окосев. –
Влезай и убедись – почти нет меди.
В суме сплошь серебро, – вор нараспев
расхваливал добычу, взором метя
свои пути для бегства незаметно.
Какое там двуличие и блеф!
Казалось, что ворюга беззаветно
добра желает лютому врагу.
– Тащи на свет монеты – взору больно
от блеска станет! Я не малахольный.
Считай, что я, брат, у тебя в долгу,
поскольку ты меня отпустишь вольно.
О сделке думать – это не крамольно.
В дупле копаться – это ж не в стогу
искать иголку в сене! Что застыл то?!
Иль думаешь, я прятал по частям?
– Стою и жду, когда такая дылда,
как ты, полезет сам, достанет сам.
Глушить тебя мне совесть не велит, но
найду я примененье пояскам –
свяжу баранкой: руки, ноги слитно!
Охоту отобью к любым броскам!
Оставить за спиной такого злыдня
я даже не мечтаю. Очевидно,
меня ты причисляешь к дуракам!
О воле помышляя ненасытно,
высматриваешь тропки по бокам.
Тебя насквозь я вижу, друг мой ситный!
Лезь в дуб и воровским молись богам!
– Купец тебе – хозяин. Ты, брат, мытный.
А я на воле был зачат отцом.
– По сути, вор ты! Вот теперь и чахни!
– На суть мою не только лишь речами
ты зол, чтоб оправдаться пред купцом?
Ну что ж, полезу, – вор пожал плечами,
глаза его блеснули хитрецой. –
Зимой без соли мясо ел с сырцой…
Не те уж силы. Силы подкачали,
а раньше б – от тебя сбежал рысцой.
Теперь вот ранен – не было печали!..
Как вякуют французы, силь ву пле…
Вскарабкавшись, Маслак исчез в дупле
и словно бы сквозь землю провалился.
Не ведая, с каким связался лисом,
представил кучер клад на пуд рублей.
– Ты что там затаился, бедолага?!
Своею смертью сдох себе во благо?
Иль хочешь отстоять казну? А зря! –
недолго конвоир так «жмУра» звал.
Ответа не дождавшись, шуровал
он палкою в дупле, искал на ощупь
ворюгу безуспешно. Видно, проще
залезть в пещеру с риском самому.
«Эх, как же несподручно одному
лупить по каторжанской наглой роже,
когда сперва бока ему намну!
Но ежели не я, то кто же кроме»?! –
решил он, зависая на «балконе» –
на полочке древесного гриба.
Мгновенье спустя храбрец всё понял
про плута и про дурня – про себя!
Эх, сам всё дело важное угробил!
Ругай себя – наивного – брани,
а толку что?! Надёжно вор хранил
свою казну у дерева в утробе.
Недаром у ворюги лисий шнобель!
На дне дупла с обратной стороны
огромнейшего дуба запасной был
прикрытый выход. Шансы неравны
у кучера – тягаться с хитрым вором.
Простак не может сделаться гравёром
судьбы такого жулика, увы.
Опять Судьба-злодейка? Се ля ви…
. . .
«…Удачи лишь сперва мне не хватало.
Я баловень судьбы, пусть неказист.
У дурня прыть, но нет сыскного дара.
У кучера лишь внешность волкодава –
меня он упустил. Смешная жисть!
Какая Маслаку теперь предъява?!
Я всё учёл: наивность и корысть.
Погони нет, как нет. Ходи, как рысь,
и скрадывайся тихо и неявно! –
Маслак дух перевёл. – Исчез друг Ваня –
скорей всего, медведь его загрыз.
И всё же повод есть для ликованья.
Врага я очень ловко и коварно
обвёл в дупле вкруг пальца: лаз-сюрприз
позволил улизнуть от конвоира.
Маслак не просто вор, а вор-проныра!
И деньги все с собою я унёс!
Найти меня в тайге, что на полмира,
у кучера есть шанс, но с гулькин нос! –
вор улыбался. – В щель пролез без мыла.
От злости у врага, поди, понос!..
…Я дожил до седых уже волос
и много знаю – кровью жизнь умыла!
Зря врут: не сотвори себе кумира.
Я сам себе давно кумир. Вопрос
в количестве монет, а мне уныло
когда их вообще в кармане нет.
А нынче куль серебряных монет»…
(продолжение в http://www.stihi.ru/2019/09/24/8035)