Под серым северным небом,
на самом краю планеты,
Он выучил алфавит
у тлеющей сигареты —
В её красноватом свете,
в густеющем горьком дыме,
Подставленный подлецами,
не понятый понятыми.
Зелёная плесень камня
цедила ему: «И кто ты?»
Газетчики и журналы
печатали анкедоты
Про около-ли-тера…
Дышали в затылок едко —
И он выходил из тела.
Потом — заходил в клетку.
Его загоняли в угол
тяжёлым веслом приклада,
Врачи, как одной из кукол,
шептали ему: «Да ладно,
Не надо нам врать, слышишь,
обманывать нас не надо…»
Но он уже видел крыши
лакомого променада.
И это было искусство,
не сгинувшее напрасно, —
Пером выметать мусор,
согласных и несогласных
Укладывать в партитуры.
«Нелепо!» — ему кричали,
Но был его череп крепок,
не ведающий печали.
И были чужими дали,
но всё-таки дали радость,
И он оставлял скрижали
как тихую благодарность.