Прямо не стих, а постмодернистский ребус какой-то. Дожили.
Если не плакать и гнуть понты – то оно, ясно дело, в Москве.
Лондон увидеть нельзя – можно сразу же умереть.
Ну, а сгорать на работе положено в Салеме.
В Риме – каникулы, после в Помпеях покаяться с пеплом на голове.
Можно в Тибет дикарём на целых семь лет упереть,
после вернуться цивильно к разборкам в Токио (маленьком).
Поубивать всех в Чикаго, затем всех спасти в Малибу.
В Беверли-Хиллз и в Гонконге - в полицию как волонтёр.
Если приспичит не спать – то в Сиэтле, а где ж ещё.
Можно в Каире пурпурные розы увидеть в гробу,
в Сочи все тёмные ночи продрыхнуть в упор
и в личном штате Айдахо найти упокоище и убежище.
Если прознать про места и приёмы, оно ведь не сложно.
Полдень – в Шанхае, а ночь – в Лиссабоне, а в Брюгге – на дно.
Ищем партнёров на улицах города Филадельфия.
Осень встречаем в Нью-Йорке, в Париже – апрель, так положено.
В Рио мы рвёмся (попасть же туда нам увы, не дано).
В Лос-АнджелЕсе – вообще-вообще всё, экономии бюджета для.
Можно раскинуть пасьянс и спросить у кусочков бумаги:
где будет лучше однажды – в Америке или в Китае?
И таки же шо же там было в Одессе?
В Техасе – сплошные ковбои, в Твин-Пиксе – сплошные маньяки,
а в Питере – дождь, фонари, и бандиты, и тайны.
Да, ещё страх и ненависть – это скорее в Лас-Вегасе.
Если стоять под откосом, с составом, грохочущим сверху по насыпи –
можно гадать: интересно, а свалится или не свалится?
Можно орать ему всё - всё равно не услышит.
Можно соперничать с городом, кто из вас более заспанный,
и с безразличной Вселенной об изобилии договариваться,
слушая, как они – там, где нас нет – вольно дышат.
Можно пахать и пахать, и пойти далеко, и упасть, и опять пахать.
Часики тикают жизнь, и она убегает в окно, а все прочие – в двери.
Все города не похожи, но тесно там без исключения.
Можно устроить прощание – это легко, просто голову снять и махать.
Даже не важно, во что там при всём этом верить.
Да и, в конце концов, всё не имеет значения.
9 сентября 2019