В конце шестидесятых годов в наш дом переехала старая еврейка. До этого она жила в центре Москвы, но по каким-то причинам она оказалась на первом этаже в комнате с видом на палисадник в коммунальной квартире. Ей было далеко за семьдесят, седые волосы, небольшого роста, сгорбленная. Она медленно выходила во двор и сидела на лавочке.
Бабушка познакомилась с ней и подружилась. Цицилия Исаковна приходила к нам в гости, с трудом поднималась на четвертый этаж, они подолгу беседовали о чем-то с бабушкой. Та старалась угостить свою подругу чем-то вкусным, они пили чай на кухне.
Все это меня удивляло. Что у них может быть общего? И разница в возрасте большая, и бабушка уже, кажется, уделяет ей больше времени, чем мне. Зачем это все? Бабушка всегда, когда шла в магазин, заходила к подруге и спрашивала, что купить. Заботилась о ней, если та вдруг заболевала.
Цицилия Исаковна не чувствовала себя одинокой. Другие соседи, видя, как бабушка с ней носится, тоже стали ей помогать.
Когда я спросила бабушку, зачем она это делает, та ответила - надо помогать людям. Цицилия Исаковна всегда говорила, что ей всю жизнь помогали русские. Когда был погром, одна женщина спрятала ее у себя в шкафу, и поэтому ее не убили. Она рассказывала бабушке о своей жизни, а бабушка делилась с ней своими мыслями, наверное, им было о чем поговорить.
Когда бабушка умерла - это был теплый сентябрьский день, день ее похорон, Цицилия Исаковна сидела на лавочке с большим букетом астр и ждала, когда вынесут гроб. Она плакала...