Дремотная Лидия
Хочет в истоме истаять.
Над пепельным городом
Огненным Змеем
Жара.
Усталые камни,
И солнце,
Уставшее плавить
Течение улиц
В горячий поток
Серебра.
Безмолвные
Идолы.
Жертвенник,
Алый и влажный.
Окрашены кровью
Раскрытые жадно
Уста.
И город хранит пока
Ужас смертельный
Вчерашний,
Но память стирает
Проснувшаяся
Суета.
И робкая, словно
Ребенок,
Бездомный
И нежный,
Проходит
Сквозь город,
Волнующе странная
Весть,
Что есть
Человек…
Или Бог?
В белоснежных
Одеждах.
Он умер и жив.
И один ученик Его
Здесь…
И тот ученик
Исцеляет
Больных и убогих,
Надежду дает
Безнадежным,
И больше того…
Он именем светлого
Дивно воскресшего
Бога
Людей воскрешает
Из мертвых
Во Имя Его!
Апостол Филипп,
В этом мире
Жестоком и диком,
Наполненном
Золотом,
Злобой,
Отчаяньем
И нищетой,
О чем-то несбывшемся,
Светлом,
Нездешнем,
Великом
Заставил задуматься,
Тронув сердца
Красотой.
Он очень устал,
Он глядит
В наступающий
Вечер.
Он в поисках Истины
Многим сегодня
Помог.
И сердце дрожит,
И предчувствует
Светлую встречу,
Которую нежно задумал
Всевидящий
Бог.
В миражных потоках
Звенящего золота лета,
Где в небе
Закат раскаленный
От зноя багрян,
В дорожной пыли
Два до боли родных
Силуэта!
Апостолы.
Варфоломей
И за ним
Иоанн.
И пели сердца,
Упоенные радостью
Встречи,
Свершившейся в городе
Вечно ходящих
Во тьме!
Как будто волна Галилеи
Наполнила вечер,
И звезды родной Вифсаиды
Мерцали в окне.
И руки сомкнулись,
И сдвинулись плечи
В объятье!
И небо открылось
С бесчисленным
Множеством звезд.
И Светом небесным
Сияли духовные братья.
И знали: где двое и трое,
Там с ними Христос.
Теперь Иераполь,
Горящий багровым закатом,
Наполненный
Идольским полчищем,
Огненной тьмой,
Огромной ехидны
Смертельным
Стекающим ядом,
Очистился
Светлой молитвой,
Всесильной, живой!
Святого Филиппа,
Замучив, на древе распяли…
Но тихим потоком
Струилась и крепла
Молва,
Что Бог есть Любовь.
И сердца, как цветы,
Расцветали,
Храня неземные,
Нездешнего Света
Слова.