Наташе
-1-
Пошёл бы дождь, всплакнула бы душа -
как хорошо на Балтике унылой,
раз за самой собою ни гроша,
к себе самой прильнуть - больной и милой.
Всё это ей навеял старый Бах -
весёлый дядька, добрая наседка.
И сладким потом каменных рубах
от старых стен - свободой - пахнет едко.
На пасторе железные очки -
сквозь них не видно, как легко и нежно
на службе засыпают старички
и ниточка слюны течёт небрежно.
А это их свобода - засыпать.
Был долог век и набрякают веки.
У Господа широкая кровать,
но прежде, чем залечь в неё навеки,
есть проповедь и каменный Христос,
и Книга проповедником раскрыта,
он сам стоит - от пяток до волос -
осенняя добыча лимфоцита.
А после хлынет Бах - за всё про всё,
другого нет ответа, и не надо,
на то, что тянет, мучит и сосёт,
и этим сохраняет от распада.
-2-
Качну упрямо лысой головой.
Дойду до кухни шаткою походкой.
От чая пахнет летом и травой,
плывёт чаинка парусною лодкой.
Я не был тем профессором в кино,
я не смотрел на циферблат безликий.
Но здесь и там, как будто всё равно,
рассыпалась корзинка земляники.
Две девочки хохочут невпопад.
Любовь проходит мимо в белом платье.
Наверное, я в чём-то виноват.
Наверно, мне чего-нибудь не хватит -
простого счастья, капельки судьбы,
прогулки возле озера по роще,
обычных слов, закушенной губы,
чего-то, даже этого попроще?
Я замыкаю круг. Я выхожу
из кухни, из тревоги, из сюжета.
Свет выключив, во мраке нахожу
мгновенное стремительное лето.
Две девочки хохочут. Спит отец.
И белых чаек мне не слышно крика.
В траве под сотню маленьких сердец -
рассыпалась лесная земляника.
-3-
Куда убегает дорога,
в какой скандинавский туман?
Профессор, вы прожили много.
Вы помните запах полян?
Стучит тёмно-синяя жилка
в закрытые двери виска -
за ними одна старожилка,
одна приживалка - тоска.
Ни боли, ни сильного духа
не надо. Их выгнала вон
худющая эта старуха,
противница этих персон.
И вот вы сорвались в дорогу.
Зачем? От чего убежать?
Хотите вернуться к порогу?
На свежей траве полежать?
Проснуться от детского крика?
Сказать вы хотите сейчас -
Рассыпалась вся земляника.
А я её, дурень, не спас.
Не знаю - от скуки, от лени,
в отключке, во сне, в мираже?
И вот я встаю на колени -
собрать, что пропало уже.